Сибирские огни, 1973, №11

рисует еще более обширный сад, о котором слагал стихи Ф. Энгельс: Цветущим садом станет вся земля, И все растенья страны переменят, И пальмы мира Север приоденет. Украсит роза мерзлые поля... Для того, чтобы это произошло, нужно, чтобы объединили свои усилия садоводы всех стран мнра, чтобы человек, испокон века только берущий от земли ее дары, на­ учился ее отдаривать, шаучился заботиться о ней, как хозяин. «Плодородие земли — сродни красо­ те»,— думает Вера. Роман, начатый с кон­ кретных и очень обыденных забот жителей далеких сибирских сел, вдруг выливается в широкую, могучую тему интернационализ­ ма. Одна из заключительных сцен рисует картину совместного путешествия на об­ щесоюзную конференцию защиты мира в поезде дружбы делегатов многих стран. Обнявшись с кореянкой, Вера вместе со всеми поет: «Широка страна моя родная». «Пели вьетнамцы и корейцы, пел весь ва­ гон. Каждый из певцов произносил слова по-своему, но мелодия для всех оставалась единой. И мысль была единой. Голоса лю­ дей, вскормленных под разными широтами, сливались ,в могучий поток». Кружится в безжизненном космосе голу­ бая планета Земля. Много на ней народов и государств. Но все они под одним солн­ цем выращивают плоды, одним воздухом дышат. И нужно сделать все возможное, чтобы достижения одних без хитросплетен­ ной казуистики -становились общим опы­ том всех людей. Об этом огромном «опыт­ ном поле» по имени планета Земля — се-, годняшние заботы Дорогиных. Но было бы прегрешением против исти­ ны утверждать, что роман Коптелова «Сад» «соткан» из одних достоинств. Просчеты ощутимы. Один из них — недоверие авто­ ра к действенной силе и занимательности «производственной темы». Как бы опаса­ ясь, что история борьбы за северное садо­ водство, за новаторское землепользование сама по себе не способна удержать внима­ ние читателей, писатель вводит любовную интригу. Чрезмерно растянутая история взаимоотношений Веры, Василия и сына За- балуева Семена не только не усиливает за­ нимательности романа, но снижает интерес­ но намеченные образы потомственных садо­ водов Веры Дорогиной и Василия Бабкина. Оба они, крепкие, непреклонные в делах, ,в любви проявляют себя не то что робкими, но какими-то неуверенными, ординарными. Их чувство .расплывается, способно раста­ ять при встрече со случайностью. Что же касается Семена, то ему, как представите­ лю семейства Забалуевых, повезло. Вновь перед нами сочный, сатирически заострен­ ный, удивительно правдивый образ. Чего стоит одна только лексика этого любителя легкой жизни: «житуха», «стариканы», «дорогуля», «папашка», «красота», «пошата­ емся по городу,» «увидишь — закачаешь­ ся». В целом же, приходится повторить, что облегченный любовный сюжет «Сада» не способствует раскрытию новых граней в ха­ рактерах героев. Выхвачен из жизни, наделен многими привлекательными чертами, «о несколько декларативен образ председателя колхоза «Новая семья» Шарова. В нем собраны мно­ гие приметы человека будущего. Агроном по образованию, он бросает выгодную долж­ ность в. городе, для того, чтобы быть бли­ же к практическим делам. Став председате­ лем колхоза, добивается многого. Смело, не оглядываясь на рутинеров, вводит .пра­ вильный севооборот и достигает высокой урожайности полей за счет успешной борь­ бы с сорняками. Составляет пятилетний план колхоза, в котором делает правильный упор на строительство общественных объек­ тов. Закладывает два семенных фонда, сме­ ло идет на увеличение высокодоходного колхозного сада, строит зернофабрику, пер­ вым в области вводит пенсии для колхоз­ ников и денежные выплаты в период поле­ вых работ. Блестящие успехи колхоза поз­ воляют Шарову на материалах своего хо­ зяйства защитить кандидатскую диссерта­ цию. При этом ни в облике, ни в поведении Шарова нет ничего броского, он самый обычный человек, лысоватый, в минуты вол­ нения заикается. И все же Шаров проигры­ вает при сравнении с другими образами романа, например, с образом его антипо­ да Забалуева. В чем дело? Ответить на этот вопрос можно так: че­ ресчур высока «концентрация добра» в пре­ делах одного образа. В самом деле, возь­ мем один эпизод деятельности Шарова. За­ горелась зернофабрика. «Будто поддержи­ вая сердце, готовое оторваться, Павел Про­ хорович побежал туда». Самолично бро­ сился в пекло и тушил вместе со всеми огонь. Погасив пожар, здесь же выяснил причину его возникновения: сами винова­ ты — плохо веяли, пшеницу, вот и заго­ релись забившие все зазоры лебеда и жаб­ рей. Тотчас нашел выход, высказал смелую мысль использовать на подработке зерна комбайн. Вернувшись домой, узнал ра­ достную новость: на опытном участке в его собственном огороде созрела кукуруза — «Ранний сорт! Отличный! Теп-перь мы ее разведем! В июле будем сеять!» Затем за обедом Шаров пробует хлеб из муки нового урожая и радуется: «Белый, мягкий, как пух!» Пообедав, идет по полосе навстречу туче и думает о всходах озимых: «После дождя начнут куститься». Вот сколько со­ бытий произошло в жизни Шарова на про­ тяжении двух страниц. Ни на минуту мыс­ ли и дела героя не оторвались от общест­ венно полезной деятельности. Даже неспра­ ведливо исключенный из партии, только что вернувшийся с заседания бюро, Шаров не позволяет себе слабости; подавив чувство горечи и боли, он непроницаем для окру­ жающих. Конечно, при дальнейших переизданиях писатель, как это уже случалось с его лучшими произведениями, доработает «Сад», сделает его еще более совершенным. Но и сегодня несомненны актуальность те­ мы и высокое мастерство ее раскрытия.