Сибирские огни, 1973, №11

летописи, выявляет идейно-художественный смысл всей системы тропов, делая при этам много тонких наблюдений. Интересным представляется, например, наблюдение Е. Ромодановской над постоянными зпите-' тами. Исследование показало, что Савва Есипов проявляет несомненный такт в обра­ щении с эпитетом «нечестивые» в отноше­ нии к аборигенам, употребляя его там, где они фигурируют в качестве вооруженных противников, и отказываясь от него в слу­ чаях, когда они выступают в качестве мир­ ных людей. «Постоянный» эпитет становит­ ся «непостоянным». Солидная профессиональная оснащен­ ность и художественный вкус присущи ис­ следованию Е. И. Дергачевой-Скоп «Замет­ ки о жанре «Истории сибирской» С. У. Ре­ мезова». Автора волнует поэтическая пре­ лесть труда тобольского летописца, поиски «светлоречивого языка», «златых слов». Ис­ следуется стилистика «Истории», влияние на нее «литературного этикета» европейско­ го средневековья. Выявляются оригинальные стилевые решения сибирского историка. Жанровое своеобразие «Истории» Ремезова рассматривается в связи с ее идейными за­ дачами. Факт «скрещивания агиографиче­ ского (житийного.— Еф. Б.) стиля с лето­ писным» не только регистрируется как жан­ ровая особенность. Исследователь видит в нем художественное выражение идейного задания: создать образ Ермака —государ­ ственного деятеля и в то же время идеаль­ ного человека. , Процесс разрушения канонических жанро­ вых форм, и в частности летописного жан­ ра, у Ремезова связывается с тенденциями демократизации литературы того времени и своеобразием сибирского материала. Безусловно, прав редактор книги В. Г. Однноков, утверждая в своем выступлении, что «работа Е. И. Дергачевой-Скоп имеет принципиальное значение в составе сборни­ ка». Думается, не только потому, что жан­ ровый принцип должен стать одним из ве­ дущих в изучении литературного процесса. Принципиальный, характер работ Е. Ромо­ дановской и Е. Дергачевой-Скоп —в эсте­ тическом подходе к литературным фактам сибирской древности. Спорно, на наш взгляд, замечание авто­ ра предисловия к сборнику, что статья В. В. Блажеса «Ермаковские предания XVII века в составе Кунгурской летописи» составляет вместе с двумя вышеназванны­ ми работами «органический цикл». Темати­ чески статьи действительно близки, но по методу, по подходу к теме они очень раз­ ные. В. Блажес занят скорее исторически­ ми, чем литературоведческими изыскания­ ми. Его интересные наблюдения помогают лучше понять некоторые особенности похо­ да Ермака и в малой мере касаются поэти­ ки. Особое место среди исследований «древ- ников» занимает статья Н. С. Демковой «Археографический обзор списков одной из начальных редакций Жития Аввакума», ценность которой —в тщательно выстроен­ ной и скрупулезно продуманной атрибути­ ке., Атрибутивный характер имеет и статья 3. Н. Трусовой об оде «Древность».^ Раздел книги, посвященный сибирской литературной старине,—двойное открытие: читатель узнает о древних традициях, глу­ боких корнях литёратуры Сибири и, вместе с тем, о сформировавшейся в Новосибир­ ском академгородке крепкой группе моло­ дых литературоведов, посвятивших себя изучению колыбельного времени сибирского литературного развития. Литературный XIX век представлен дву­ мя статьями об Н. М. Ядринцеве (А. Г. Кандеева и Т. М. Назарянц), исследовани­ ем М. Д. Зиновьевой «Базаровский тип в творчестве И. В. Омулевского». Наиболь­ ший интерес вызывает статья Ю. С. Пост­ нова «Поэзия романтизма в литературе Си­ бири». Еще Горький писал: «Формул романтизма дано несколько, но точной, совершенно ис­ черпывающей формулы, с которой согласи­ лись бы все историки литературы, пока еще нет...» С тех пор утекло много воды, «фор­ мул» стало значительно больше, но по- прежнему нет «исчерпывающей формулы», приемлемой всеми. Тем труднее и важнее решение проблемы развития романтизма в литературе Сибири, поставленной в статье Ю. Постнова. Автор отказывается от им­ манентного рассмотрения сибирского ро­ мантизма, он стремится установить типоло­ гическую связь творчества сибирских ро­ мантиков с общенациональным развитием романтического направления. Он далек от переоценки достижений романтизма в Си­ бири и предлагает говорить не о сибирском романтизме, а о «сибирском участке» рус­ ского романтизма». В творчестве сибирских романтиков обна­ руживаются черты, присущие двум основ­ ным направлениям общерусского роман­ тизма-—консервативному, пассивному и .прогрессивному, активному, рассматривает­ ся их борьба, по-своему отразившая соци­ ально-политические противоречия сибир­ ской жизни. Особенно внимателен Ю. Пост­ нов к прогрессивным романтикам, близким к декабристам,—Ф. Бальдауфу, М. Алек­ сандрову. Ю. Посгнову чужда схематическая кате­ горичность, он фиксирует явления сложные, не всегда поддающиеся четкому отнесению в тот или иной стан. Так рассматривается Евгений Милькеев, в стихах которого при­ чудливо сочетаются «ложные, религиозные тенденции» со «здоровым, земным тяготени­ ем... к природе, к людям, к естественным радостям жизни». На материале творческой эволюции Петра Ершова и Федора Бальдау- фа прослеживается борьба противополож­ ных тенденций в сознании и творческой практике поэтов-романтиков, значение воз­ действия на них сибирской действительно­ сти. Автор во многом повторяет мысли, выска­ занные в соответствующем разделе его большой монографии «Русская литература Сибири первой половины XIX века». Книга Ю. Постнова и, в частности, взгляд ее автора на романтизм вызвала полемику. Автор рецензии в «Вопросах литературы»