Сибирские огни, 1973, №11

новые формы организации труда. Вот поче­ му с такой любовью пишет Шесталов о мо­ лодых оленеводах, которые по-новому орга­ низуют и ведут это древнее хозяйство. Ар­ сентий, Итья Татья, Ай-Теранти — лучшие представители мансийской молодежи, из­ бравшие своей специальностью древний промысел своих дедов, но уже ставящие его на рельсы современного производства и культуры. И автор недаром выражает уве­ ренность, что таких оленеводов-энтузиастов скоро «будет много-много» и там, «где бу­ дут стучать копыта оленей, сказки новые зазвенят». Если для таежного жителя мансийца ос­ новное занятие— оленеводство, то для рус­ ского человека таким исконным, потомст­ венным промыслом является хлебопашест­ во. Хлебороб, как и оленевод,— тоже одна из древних профессий и тоже требует к се­ бе особого внимания. Именно этот вопрос ■—как пополнить ряды хлеборобов «новым призывом» — и поднимает уральский писа­ тель В. Потанин в повести «Слышит земля», которая своим пафосом и тревогой за судь­ бу «древних занятий» очень созвучна «Си­ нему ветру каслания». Как и Ю. Шесталов, Потанин рассказывает о лучших людях сво­ его края, свято хранящих верность тому де­ лу, которым занимались их деды и отцы. Все герои его повести — лица реальные, «списанные с натуры». Простая русская женщина Матрена Никитична Иванова, вы­ растившая десятерых детей и привившая каждому из них любовь к хлеборобскому делу; энтузиаст-мичуринец Никита Петро­ вич Фомин, превративший родное село в цветущий сад; сельский аптекарь Дмитрий Федорович Ламанов, чья жизнь напоминает подвиг Маресьева; пожилая учительница Варвара Степановна Иванов-а, основатель сельского музея, о котором знает вся стра­ на; знатный комбайнер Марк Илларионович Вторушин — люди эти являются для автора образцом честности и преданности родной земле. Даже в самые тяжелые годы они не покинули свое село, не ушли из него на «до­ рогу-катушку», поглотившую столько люд­ ских судеб. Однако повесть Потанина посвящена не только людям земли, но и проблемам, свя­ занным с землей. Земля-кормилица дает не только обильные урожаи, но и порождает, к сожалению, немало проблем отнюдь не агротехнического и не мелиоративного ха­ рактера. Отчего, например, наблюдается в последнее время «массовое предательство» среди сельской молодежи по отношению к родным местам? Отчего «дорога-катушка» по-прежнему сманивает из деревни сотни молодых парней и девчат? Отчего во мно­ гих селах молодежь проявляет равнодушие к красоте родных мест, не заботится о со­ хранении и приумножении этой красоты?.. Эти и многие другие вопросы встают перед автором, когда он повествует о людях сво­ его края. Порой автор дает прямые рекомендации, конкретно предлагает, что нужно сделать для воспитания у молодежи «честности пе­ ред землей», любви к своему родному селу. Естественно, не все в этих рекомендациях выглядит убедительным, иные из них могут показаться чересчур прямолинейными и да­ же наивными. Однако повесть Потанина подкупает своей откровенностью, невольно втягивает читателя в сферу затронутых проблем, заставляет вступить в диалог с автором. Люди и вещи В свое время Н. В. Гоголь, описывая об­ становку в доме одного из героев, уловил поразительную зависимость между вещами и их хозяином: «Чичиков еще раз окинул комнату, и все, что в ней ни было,— все бы­ ло прочно, неуклюже в высочайшей степени и имело какое-то странное сходство с са­ мим хозяином дома; в углу гостиной стоя­ ло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах: совершенный медведь. Стол, кресла, стулья,— все было самого тяжелого и беспокойного свойства,— словом, каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: «и я тоже Собакевич» или: «и я тоже очень похож на Собакевича!». Гоголь сделал бес­ спорно выдающееся открытие, показав, что неодушевленная вещь несет на себе отпеча­ ток характера человека, помогает понять его сущность. Как ни странно, а до сих пор еще встре­ чаются личности, которые всем своим обра­ зом жизни и образом мышления очень на­ поминают гоголевских персонажей и имеют полное право повторить знаменитую фра­ зу: «и я тоже Собакевич! и я тоже очень похож на Собйкевича!». Именно таких современных собакевичей и живописует А. Якубовский в своей пове­ сти «Дом». Честный многодетный труже­ ник, отрывая от себя последнее, выстроил дом из шести комнат, свел в могилу и себя и жену, а дом достался жадной снохе На­ талье. История о том, как Наталья, не гну­ шаясь никакими средствами, прибирает к своим рукам весь дом, превращая его в на­ стоящее «кулацкое гнездо», и составляет сюжет повествования. Автор берет под об­ стрел один из самых омерзительных челове­ ческих пороков — стяжательство. Всем хо­ дом рассказа, тщательным подбором дета­ лей, воспроизведением подробностей быта своих героев Якубовский стремится пока­ зать, какая это страшная болезнь — жажда накопительства, парализующая, точно рако­ вая опухоль, все клетки и фибры человече­ ского сознания. Причем, автор берет на во­ оружение именно гоголевские приемы типи­ зации: разоблачая своих героев — Натадыо и ее «подкаблучного» мужа Михаила, он пытается прежде всего отыскать внутрен­ нюю связь между вещами и их хозяевами. Эта связь не только автором обнаружива­ ется, но и приобретает характер непрелож­ ного закона: чем больше вещей появляется в доме, тем все больше‘скудеют и черстве­ ют души героев. Каждая вновь приобретен­ ная вещь как бы вытесняет из них какую-то частицу человечности и доброты, разжигая пуще прежнего их жадность, подчиняя себе все их помыслы и желания: «...вещь тянет вещь...Ковер на стене требует ковровые до