Сибирские огни, 1973, №11

бие и тунеядство, или торжество земле­ дельца», датированной автором 1890 годом. Е. Владимиров». Владимир Дмитриевич в левом углу за­ явления написал: «Разрешаю. Вл. Бонч- Бруевич. 15Ц—39 г.». Чтобы помочь мне быстрее добраться до архива, он в нижней части заявления на­ бросал: «Трамв. № 10 — 11. Кузнец, мост, направо, Рождественка,. д. 5. рук. отдел Гослит-музея». Я поблагодарил Владимира Дмитриеви­ ча за содействие и готов был раскланяться, но вн меня спросил: —- А кроме Толстого и Бондарева, вы как архивист другими историческими лич­ ностями не( увлекаетесь? Я ответил, что очень увлекаюсь исследо­ ванием жизни и деятельности Владимира Ильича Ленина в период его пребывания у нас, на Енисее —в Красноярске, Мину­ синске, Шушенском, Ермаковском, Теси, Восточном, Ивановке, в Саянах... — Вот это, я понимаю, тема! — оживился Владимир Дмитриевич. И тут же выразил сожаление, что в свое время не записал подробностей о жизни Ленина в Сибири. А рассказывал ему Владимир Ильич нема­ ло интересного! — Например, в Женеве. Как только вый­ дем на прогулку, увидим горы, так Влади­ мир Ильич и вспоминал какой-то Борус, на который открывается из Шуши такой же вид, как вот отсюда на Монблан. А что это за Борус? — Это голец, тасхыл, каменная грива по-русски — самая высокая вершина в се­ верной части Западного Саяна. Макушка Боруса покрыта снегом и летом. «Средь ле­ та в снеговой короне», как сказал о Бору- се поэт пушкинской поры Александр Кузь­ мин. > Владимир Дмитриевич посоветовал мне побывать у Надежды Константиновны Крупской, Феликса Яковлевича Кона, у супругов Кржижановских, Лепешинских, у Леонида Никитича Скорнякова, Петра Ананьевича Красикова, Глафиры Ивановны Окуловой, Александра Сидоровича Шапова­ лова, съездить в Ленинград к Михаилу Александровичу Сильвину. — Но как это все осуществить? — спро­ сил я. — Очень просто,— Владимир Дмитрие­ вич тут же позвонил Феликсу Яковлевичу Кону. Тот ответил, что готов меня принять, но только не дома —жена сильно болеет, а в редакции журнала «Наша страна». Потом Владимир Дмитриевич позвонил в Наркомпрос Надежде Константиновне. Она, выслушав Владимира Дмитриевича, спросила, долго ли я пробуду в Москве, а когда узнала, что мне предстоит провести в столице и апрель, сказала, что сейчас она занята подготовкой к XVIII съезду партии, но после съезда —пожалуйста, в любое время примет меня. Позвонил Владимир Дмитриевич Кржи­ жановским, Лепешинским, Скорнякову, но их не оказалось в городе, они находились где-то под Москвой. Дома была Глафира Ивановна Окулова, она пригласила меня к себе на квартиру. Александр Сидорович Шаповалов был тяжело болен. Я поблагодарил Владимира Дмитриеви­ ча за внимание и содействие, распрощался с ним и направился в литературный архив. Здесь мне выдали один из полных вариан­ тов рукописи Т. М. Бондарева, а также пе­ реписку между ним и Г. И. Успенским. Мне понадобилось более десяти раз побывать здесь, чтобы детально изучить интересные для меня материалы. А впереди были новые встречи, и я стал готовиться к ним. Я должен был набро­ сать перечень вопросов, какие следует за­ дать моим будущим собеседникам. Что из жизни В. И. Ленина еще действительно не­ известно? Ведь Феликс Яковлевич Кон к то­ му времени выпустил в свет книгу «За 50 лет», в которой очень подробно описал свое пребывание в Минусинске, рассказал о встречах с Г. М. Кржижановским, В. В. Старковым. Особенно тепло Феликс Яков­ левич писал о встречах с Виктором Константиновичем Курнатовским, с грустью отмечал осложнившиеся временно взаимо­ отношения с В. И. Лениным на почве По­ бега Райчина... Я внимательно еще раз перечитал то не­ многое, что было тогда написано о жизни Владимира Ильича в сибирской ссылке. У Феликса Кона Во второй половине дня 8 февраля 1939 года я поднялся на второй этаж до­ ма на Страстном бульваре и отыскал дверь с надписью «Наша страна». В комнате, на­ полненной сотрудниками редакции, в основ­ ном женщинами, меня спросили: — Что вам угодно? — Да вот имел неосторожность послать вам статью «Стражник Мерзляков». Време­ ни прошло уже достаточно, а мне нет ни­ какого ответа. — Рукопись ваша у Феликса Яковлевича, идемте, я вас провожу,—сказала одна из сотрудниц. И вот я в редакторском кабинете Фе­ ликса Кона. Узнав, что я автор рукописи о стражнике Мерзлякове, который в Курейке охранял Сталина, он откровенно мне ска­ зал, что материал в таком виде напечатан быть не может. Тут же посоветовал, как пе­ ределать рукопись, и вернул ее мне. ■— Не о вас ли мне звонил Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич? —спросил он, когда мы кончили разговор о рукописи. — Да, обо мне. — Вы из Красноярского архива? Расска­ жите, что там есть интересного? — Есть интересное,— ответил я.— В