Сибирские огни, 1973, №11

* * * Озябла душа на студеном ветру Размолвок, обид, отчужденья... А время все ближе, все ближе к утру. И нет мне Ни сна, ни забвенья. И тополь. Моей озабочен бедой. Листвой шелестит. Не стихает, Толкует о чем-то с высокой звездой. То ль хвалит меня. То ли хает! И шепчет весь белый рассветный простор: «Скорее к покою причалься! Глянь: Мудрое утро разводит костер! Согрейся, душа. Не печалься!» ПОСЛЕ СКУЧНОГО ДОКЛАДА Ах, докладчик, болит у меня голова! Это надо понять: третий час уже кряду Сыплешь ты невесомо-сухие слова И не видно, не видно конца у доклада! Надоело на стрелки украдкой глядеть, Рисовать и смотреть на людские затылки, Надоело зевать, надоело сидеть И мечтать, как о девушке, о курилке. Три часа, словно триста медлительных лет, Мы внимаем тебе, постепенно глупея. Мы погибли, друзья! Не ищите: нас нет! Мы засыпаны все. Словно пеплом — Помпея! Запасись, археолог, получше едой, Чтоб до нас, не рискуя собой, докопаться! Чу, ошибка иль сон! Я воскрес! Я живой! Гром гремит! Или это — раскаты оваций!