Сибирские огни, 1973, №10

Темрюк впрыгнул в седло и, оставив на двухстах верстах четырех лошадей, к полудню был в Старице. Чуть отлежавшись, выпив полкувшина вина, раздосадованный от­ сутствием царя, но по-прежному бешено радостный, гордый и неукроти­ мый в своей радости, оттого, что теперь кровно породнился с царем, Тем­ рюк заметался по старицким хоромам, по подворью шальным, востор­ женным демоном, ища, куда бы выплеснуть переполнявшую его ра­ дость, ища чем бы отвести душу, выярить ее, вытомить, запалить, заг­ нать, как загнал он в бешеной скачке лошадей. Выхватив из ножен свой большущий кавказский кинжал, бегал он по подворью, бегал и притан­ цовывал, хлеща сверкающей сталью такую же, как и он сам, радостную и буйную прозрачность, неудержимо падавшую на землю с мартовского неба. Слепящее солнце раззадоривало его, дразнило, и он в веселом не­ истовстве кромсал его кинжалом. Старицкие челядники разбежались и попрятались. На крыльце в грузной стойке, скрестив на груди руки, стоял Пивов и равнодушно наблюдал за разбесившимся Темрюком. «Ишь, юродствует! — беззлоб­ но, с брезгливым самодовольством думал дьяк,—Залетела ворона в цар­ ские хоромы: перья много, а лету нет!.. Шестьсот рубликов в прошлом го­ де высосал из казны!.. Треть Старицы откупить можно, и все, баскаку, мало! Ноне, поди, по племяннику подарки канючить станет?!» Пивов поприкинул в уме, сколько у него еще осталось серебра пос­ ле трехразовой выдачи старицким кабатчикам,— оставалось еще много... Пивов твердо решил про себя: «Не дам!» Царскую казну он берег рев­ ностней, чем свою собственную. Темрюк неиствовал весь день, да когда еще узнал, что царские охо- ронники оставлены в Старице, придумал и вовсе помрачительное дело — разослал их по всем старицким колокольням и велел беспрерывно зво­ нить всю ночь,—и всю ночь стонали над Старицей колокола, стонала земля, разверзалась над ней бессонная темнота, и в гулкое небо билось жалобное эхо. 10 — Государь!..— Темрюк упал перед Иваном на колени, яростно, восторженно метнул к нему руки.—У тебя — сын! Вчера, на рассвете!.. Иван только-только вылез из саней... Темрюк и шагу не дал ему сделать, загородил дорогу к крыльцу, где с подарками ждали Ивана старицкие бояре. — Благодарю тебя, господи, за твой дар! — перекрестился Иван, подняв глаза к небу, и радостно, по-детски улыбнулся.— Благодарю и тебя, Михайла, радость привез ты мне!.. Истомилась моя душа по ра­ дости, истомилась в край!.. Подымись, Михайло,—поцелуемся!.. Ты за племянника, я за сына. Темрюк поднялся с колен, поцеловался с Иваном. Вылез из своих саней и подошел к Ивану князь Владимир, радостно протянул к нему руки: — Дозволь поздравить тебя, государь! — Даже сейчас Владимир не решился назвать Ивана братом. Иван поцеловался с Владимиром; тяжело, по-мужски, но чуть-чуть стыдливо стер со щек быстрые слезы. Подковылял Левкий, перекрестил Ивана, торжественно проговорил: — Боже вседержателю, творче и всему создатель, просвяти, госпо­ ди, день сен! Радуюсь радости твоей, государь! Корень древа твоего ук­ репился!..