Сибирские огни, 1973, №10

пушки и стенные пищали, ручные уносили с собой и палили из них по затинам, где прятались от русских ядер и пуль литовские осадники. К восьмому дню осады большой стенной наряд, перетянутый через Полоть и выставленный чуть ли не вплотную к стене, примыкающей к Великим полоцким воротам, снес с нее начисто пятьдесят саженей верха. Выискалась в большом полку сотня охочих людишек, кинулись они в этот проран —разведать: крепко ли держатся за стену литовские осадники, но были отбиты. Четверых оставили за стеной. Зато царь, узнав про их дерзость, прикинул им сверх корма и каждодневного дву- алтынника еще по алтыну да велел сапоги выдать на придачу и бочонок меду прислал из своих царских припасов. Позавидовали охочим и другие, прослышав о царском жаловании. Из передового полка Морозова две сотни кинулись с примётом на стену, но были отбиты с еще большим уроном. Семерых оставили во рву. Царь за этот наскок не только не пожаловал, а наоборот —разгне­ вался. Призвал к себе Морозова и люто отчитал его за то, что он без пользы, зря погубил людей. Остальным воеводам было указано, чтоб без царского повеления людей на стену не пускали. На восьмой день подошли к Полоцку татарские и черкесские полки, вернувшиеся из набега по литовским волостям. С собой пригнали тата­ ры и черкесы тысяч двадцать пленников, да бесчисленное множество возов с награбленным добром. Симеон Касаевич и младший Темрюк рассказывали царю, что вой­ ско литовское все сидит по крепостям и высунуться боится, не то чтобы на помощь Полоцку выступить. Темрюк хвалился, что дошел чуть ли не до самой Вильны и нигде его не остановили, только уже под самой Виль- ной столкнулся с литовской конницей, но, когда он повернул назад, ли­ товцы не погнались за ним. Ивана это известие очень порадовало: выходило, что и в Вильно у литовцев не очень много войска, и Радзивилл не сможет подать по­ мощь Полоцку, всецело доверив его судьбе и ратному искусству воево­ ды Довойны. Довойна был умным, хитрым и искусным воеводою,— и не только воеводою... В один из своих приездов в Москву с литовским посольст­ вом он тайно склонил к измене царю двоих князей Ростовых-Лобано­ вых—Семена и Никиту, с которыми соединились и родственники их — Приимковы. Целый заговор составил тогда Довойна. Семен Ростов пе­ редавал Довойне все разговоры, которые велись в думе по поводу мира с Литвой, а после, заручившись через Довойну обещанием короля пожа­ ловать его, вовсе побежал в Литву, да был перехвачен уже'почти на са­ мой границе —в Торопце. Только благодаря заступничеству и просьбам митрополита Мака­ рия спасли свои головы Ростовы, но двери застенка на Белоозере затво­ рились для них навсегда. А Довойна больше уже не решался снаря­ жаться с посольством в Москву, боясь, что царь станет мстить ему за его подлые козни. Теперь ему вдвойне нужно было стоять за город, а вместе с городом —и за самого себя, страшась не только немилости сво­ его короля, но, пожалуй, еще больше страшась злопамятности русского царя. К девятому дню, после непрекращающегося даже ночью обстрела, положение осажденных стало почти безнадежным. Острог был сильно разрушен: в стене было больше брешей, чем целых мест, главная башня рухнула, не выдержав прямого боя стенного наряда, другие башни тоже сильно пострадали... Великая полоцкая стена напротив Полоти была сбита на целых сто саженей, и, хотя литовцы успели за ночь насыпать на этом месте насыпь, наставить туры и заборолы, все это не смогло бы