Сибирские огни, 1973, №10

. „ ^ Дерпт за неделю взял, государь! — высокомерно ответил Шуйский. — А тут бы?.. — А тут не я голова... Ладно, — искривил губы Иван, как будто хватил чего-то горь­ кого. — А ты, Серебряный? Не на прохладу пришли сюда -— ведомо!.. — С заранее подго­ товленной невозмутимостью проговорил Серебряный. — Толико — я уж и на совете рек — наскоком Полоцка не взять! — А как? — Искусным облежанием... Измором. Измором толико лисиц берут, — вставил Басманов. Не лезь, Басманов, —- вновь пресек его Иван. — Тебя уж я слы­ шал!.. Скажи-ка ты, Мороз!.. На чем стоишь? На чем же я стою, государь?! — смущенно и растерянно, и даже виновато —- потому что, видать, твердо ни на чем не стоял, — сказал Морозов. - Поторопней бы надобно управиться! Весна уж на носу!.. Распутье, слякоть и вся лихая!.. — Вот то-то, воеводы, — совсем беззлобно, мягко и как будто даже облегченно сказал Иван. — Нам до распутья тут толчись негодно! На­ валится весна —- увязнем мы в ней и самих себя не вытянем, не то что Полоцк добудем! Я сам все ваши мысли передумал, — признался он, и нелегкая улыбка скольнула по его лицу. — Крепкий орех — сам вижу и разумею!.. Да расколоть нам его надобно непременно! И без меш- канья!.. Употребим все пригоды!.. Будем бить нарядом день и ночь! Не разобьем ядрами, я вас заставлю головами пробивать острог! В том моя воля, воеводы! «Вот оно — его!.. Утвердилось!» — подумал Басманов, но удовле­ творенности не ощутил: решительность Ивана была слишком явной и твердой, и ему, Басманову, не суждено было уже ни поддержать ее, ни добавить к ней ничего своего, на что он тайно и гордо надеялся, — ему оставалось теперь лишь одно — стать в тень и, как всем, неукоснитель­ но исполнять все, что потребует Иванова воля. — Вельми лепо, государь! — просиял враз оживший Левкий. — Чую прежний дух твой! Аз бо уж засмутился, зря како нудишь ты днесь себя. Помнил, что всколебало в тебе твою твердость и ты проникся сом­ неньем. Да, слава богу, — в прежней ты силе и твердости! — Что же, поп, мне должны быть неведомы сомненья? — с лука­ вым двусмыслием спросил Иван и за все утро впервые открыто взгля­ нул на воевод, не пряча от них своего лукавства и любопытства: для них спросил и для них хотел получить ответ. Какой — ему, видимо, бы­ ло все равно. Уняв в себе все сомнения, он теперь, как излечившийся от хвори, мог позволить и пренебрежение, и насмешку над своей хворью, но, спрашивая, он все-таки знал заранее, что ответит ему Левкий, и был доволен, что воеводы услышат это. — Ты пастырь, государь! — возвысив голос, ответил Левкий. — Коли ты предашься сомнениям, паству твою вовсе ужас обуяет! Без твоей твердости—все нестойки, без твоей зрячести—все слепцы, без твоей силы — все бессильны! Будь тверд, государь, да не возбранит дьявол помысла твоего! Вели отслужить молебен, и с богом принимайся за де­ ло свое святое! 7 Молебен служили перед Большим полком — при развернутом ве­ ликокняжеском знамени. На знамени нерукотворный Спас, а наверху древка — крест, который был у Дмитрия на Куликовом поле. С этим