Сибирские огни, 1973, №10

Сибирь». «Денег у нас не было,— вспоминал писатель,—собирали, как на погорелое, по знакомым и состоятельным людям, с уни­ жением». Что это за журнал, каждый номер кото­ рого, прежде чем стать достоянием читате­ лей, коллективно обсуждался кружком том­ ских литераторов? Его первый номер, как объявлено в сра­ зу вышедшем втором, был целиком конфи­ скован, а последующие девя_ть были безу­ словно прогрессивно-демократического со­ держания с 'довольно откровенной крити­ кой правительственной политики по отноше­ нию к многочисленным народностям Сиби­ ри, обреченным царизмом на вымирание, к русским крестьянам-переселенцам, обману­ тым в их ожиданиях, к политическим ссыль­ ным, поставленным в нечеловеческие усло­ вия существования, к антисемитизму, раз­ жигаемому царизмом сознательно и плано­ мерно. А. Туркин, впоследствии известный на Урале писатель, в рассказе «Эпизод» вы­ разительно рисует одну «страшную ночь» еврейского погрома, живо напомнившую томичам трагические события октября 1905 года. Поэт-самоучка И. Тачалов, часто вы­ ступавший в журнале, помещает большое стихотворение «Человек», являющееся свое­ образным гимном человеческому разуму. Литературоведческие статьи посвящены Н. В. Гоголю и М. Е. Салтыкову-Щедрину в дни памятных дат, а в публицистической статье «Обозрение сибирской жизни» так оценивается состояние послереволюционной Сибири: «Обширная страна, со всеми дан­ ными для прекрасной, благоустроенной и культурной жизни, живет какими-то кош­ марными впечатлениями гнета, преследова­ ний, гибели, преступлений. Лишь изредка на этом мрачном фоне сверкнет искра яркой общественной или личной инициативы, да ■и та скоро меркнет, бессильная одолеть ядовитую мглу». Конечно, в журнале не обошлось без об­ ластнических тенденций, проявившихся в программном для журнала стихотворении И. Тачалова «Молодая Сибирь», без народ­ нических иллюзий, нашедших отражение в рассказе Г. Гребенщикова «Жница» и дру­ гих произведениях, но именно здесь был опубликован первый крупный рассказ Вяч. Шишкова «Бабушка потерялась», который при всем своем , художественном несовер­ шенстве никак не связан с правоверным на­ родничеством: в реалистическом рассказе об «идиотизме деревенской жизни» полно­ стью отсутствует идеализация народа... В течение многих лет мужики таежной де­ ревушки по своей прихоти не нанимали об­ щественного пастуха, а деньги, предназна­ ченные для этих целей, согласно пропивали. Без награды «на водку» мужики не жела­ ли разыскивать по их вине потерявшую­ ся бабушку Пелагею (она ушла в тайгу за коровой и не вернулась),, пока их не устыдил «прохожий старик»: «Не ладно де­ лаете, не ладно... Не но правде живете, православные... По-волчьи нельзя жить-то, а по-человечески...» В 1910 году в рассказе «В кают-компа­ нии», опубликованном в газете «Сибирская жизнь». Вяч. Шишков, по существу, препо­ даёт урок российским купцам и промышлен­ никам, занимающимся освоением богатств Сибири варварскими методами, без всякой заботы о будущем страны и народа. Пред­ приимчивый датчанин, наладивший произ­ водство сибирского масла, отнюдь не вызы­ вает особых симпатий, но его метод разум­ ного промышленного развития края, конеч­ но же, предпочтительней методов местных колупаевых. Иных барышей как сам-сорок и сам-сто они не признают, ничуть не бес­ покоясь, что завтра же их с такой «мето­ дой» может вытеснить и Германия, и Япо­ ния, и Англия. Ведь прямым обвинением местным промышленникам и купцам звучат слова датчанина: «Не мы ли, иностранцы, снабжаем и еще долго будем снабжать вас и земледельческими орудиями и прочими машинами, которые вы, к стыду своему, еще не умеете дешево и хорошо вырабаты­ вать?» Целую программу преобразования страны по образцу передовой капиталисти­ ческой Дании развивает датчанин перед случайными пассажирами парохода, среди которых не все так пьяны и самоуверенны, как некий Платон Карпыч и его собутыль­ ник дьякон, есть и такие, кто «по-умному слушали» речь датчанина: «— Ваш мужик... не удобряя, истощает землю, бросает ее, подымает новый участок, чтоб истощить и вновь бросить, благо есть что бросать. За границей каждый вершок земли возделан... Разве так варварски, как ваш крестьянин, поступаем мы, датчане? У нас в широких размерах развито траво­ сеяние и, пожалуй, благодаря этому три наши коровы по удою равны вашим деся­ ти... Ваш крестьянин—рутинер, но рутине­ ры и все вы, взятые вместе... Почему вы не научите мужика приемам земледелия, усво­ енным Западом? Где у вас сельскохозяй­ ственные доступные для крестьян школы? Где у вас опытные поля и фермы?.. Пой­ мите, что нельзя жалеть денег на то, что сделает мужика хорошо грамотным и раз­ витым. Он тогда поймет сам, что надо де­ лать, он создаст тогда множество коопера­ тивных, потребительских и иных полезных обществ, он заведет свои банки и будет соз­ нательно трудолюбие и сознательно эконо­ мен...». Вряд ли настоящий датчанин, явно во вред своим интересам, будет давать такие советы, вплоть до организации кооперати­ вов и банков. Тут не без того, что Вяч. Шишков в какой-то мере излагает и свои взгляды на перспективы хозяйственного и культурного развития Сибири. Не случайно с ломаного русского, каким говорит его «датчанин» в начале рассказа, он переводит все на ясный, чистый русский язык, и пере­ дает уже не характер героя, не форму его пространной речи, а ее суть, В 1910 году «народник» Шишков замет­ но сочувствует взглядам «датчанина», кото­ рый один в рассказе произносит довольно разумные соображения и критические заме­ чания, смысл коих сводите^ в конечном сче­ те к одному: уж если на самом деле ста­ новиться на путь капиталистического раз­ вития, то надо это делать по-европейски...