Сибирские огни, 1973, №10

Даже в первой автобиографии, написан­ ной с безусловной скромностью в оценке и дел своих, и непосредственных переживаний тех лет, писатель все-таки расскажет, что потрясший всех погром в Томске заставит его описать эти, трагически пережитые им, три дня: «Картина была потрясающая. Пы­ лающее здание окружено густой цепью сол­ дат. У самого здания разведены костры, черная сотня караулила выходы, стояла по углам. Запертые люди высовывались, в клу­ бах дыма, из окон четвертого этажа, их расстреливали солдаты. Некоторые смельча­ ки умудрялись спускаться с крыши по во­ досточным трубам, их сшибали черносотен­ ные дубинки и тут же превращали в куски мяса...». Вяч. Шишков описал эти картины, а затем под давлением усилившихся репрес­ сий (а на его квартире жил нелегально по чужому паспорту рабочий Е. Кононов) — рукопись уничтожил. Антиправительствен­ ный характер этих картин, запечатленных по свежим следам, не вызывает сомнения: иначе ведь не к чему было б их уничтожать. Но тут важно главное: революция побудила писателя к общественно-значимому дейст­ вию— взяться за перо и выразить свое не­ годование, свой протест, сливающийся с гневом и протестом всех честных граждан России. , Среди начинавших тогда литераторов Си­ бири Вяч. Шишков не был одиноким. Иван Тачалов слагает подлинно революционную поэму «Егорка», тоже результат впечатле­ ний от черносотенного погрома, но уже в Барнауле. Один из руководителей выступ­ лений железнодорожных рабочих на стан­ ции Зима Феоктист Березовский создает рассказ «Стрелочник Гранкин», в котором главный герой, рабочий, смело выступает против станционного начальства, требует к себе уважения и, в конце концов, заявляет о непримиримости интересов рабочих и хо­ зяев: «Они наши враги! И примирим я мы с ними только тогда... когда сломим их!». Участник революционных событий в Ир­ кутске Исаак Гольдберг пишет прозрачно­ аллегорические рассказы и публицистиче­ ские статьи о невыносимом положении ра­ бочих Забайкалья. Здесь названы далеко не все из начинав­ ших писателей, кто в годы реакции и ново­ го революционного подъема, после трагиче­ ских событий на Лене, будет определять развитие передовой демократической лите­ ратуры Сибири, но совершенно очевидно: революция 1905 года пробудила дремавшие народные силы и в области литературного творчества. Инженер-путеец Вяч. Шишков еще юно­ шей— ему шел 21 год — приехал в Сибирь. Здесь он всецело занимается изысканиями дорожных трасс и исследованиями много­ численных сибирских рек. Широта интере­ сов, непосредственное участие в разреше­ нии некоторых жизненно важных проблем, многолетние наблюдения над жизнью раз­ ноплеменного и социально-пестрого населе­ ния края, наконец, революция, вздыбившая всю Россию, приводят его к сближению с передовыми кругами сибирской интеллиген­ ции, заставляют пристальней вглядываться в жизнь народов Сибири. В наиболее подробной автобиографии 1926 года Вяч. Шишков подчеркивает свое знакомство с различными социальными группами населения Сибири: «Летом 1906 года... ездил с техническим поручением на р. Иртыш к Семипалатинску, знакомясь по пути с бытом иртышского казачьего войска, киргиз и колонистов-немцев». «В 1908 го­ ду был командирован -заведовать исследо­ ваниями порогов р. Енисей. Здесь удалось мне познакомиться с жизнью золотоискате­ лей Некрасовского прииска». «Весной 1909 года был командирован... в далекий Якутск... Я близко познакомился с местной колонией политической ссылки и бытом якутов». «Ра­ бочий период 1910 года я заведовал партией по исследованию р. Вии на Алтае, от исто­ ков ее из Телецкого озера до устья. Работа была чрезвычайно опасная — Бия бушевала в своих многочисленных порогах,— но весь риск окупался впечатлениями: познакомил­ ся с бытом кержаков-староверов, теленги- тов, калмыков, с культом шаманизма...... В 1911 году на Нижней Тунгуске снова встречи с политическими ссыльными и сре­ ди них.с писателем Исааком Гольдбергом, знакомство с давним поселением русских крестьян, от которых он записал около ста былин и старинных «проголосных» песен. Эти годы были посвящены не только иссле­ дованию рек и трасс, но и выработке своих взглядов на совершающиеся вокруг собы­ тия. Существуют довольно устойчивые мнения, согласно которым все нестоличное — не­ пременно провинциально-застывшее, отста­ лое. Сравнигельно недавно В. Чалмаев в книге «Вячеслав Шишков» (М„ 1969) пи­ сал: «Русская провинция в дореволюционные годы нередко долго жила идеями, которые уже «износились» морально в Петербурге а Москве. Она как бы «дожевывала» их, гворила из этих идей свою, часто эклектиче­ скую, идеологию. И Сибирь ко времени по­ явления в печати первых рассказов Вяч. Шишкова (1912—1914) не была в этом смысле исключением». Никто не .спорит: столица — аккумулятор всего лучшего и передового, и роль ее в жизни страны огромна. Но писать так о 150 миллионах, живших, как известно, не в сто­ лицах, это значит — вольно или невольно — умалять роль народа в ходе истории, или пренебрежительно к нему относиться. Я не знаю, какую же это «эклектическую идео­ логию» творили передовые люди Сибири — рабочие, крестьяне, интеллигенция, когда они пытались в 1905 году, вместе со всеми, свергнуть ненавистный им царизм, но я знаю, что именно за это их беспощадно расстре­ ливали каратели во главе со знаменитыми господами Меллер - Закомельским и Ренненкампфом. Я не знаю, какие идеи «до­ жевывал» рабочий класс все той же Сиби­ ри, когда брался за такое оружие борьбы, как забастовка и стачка в 1912—1914 годах, но я хорошо знаю, что трагические события на Лене потрясли всю Россию и послужили сигналом к новым и новым выступлениям трудящихся всей страны против самодержа­ вия Что же касается идей, которые и в Си­ бири морально «износились», то о них в та