Сибирские огни, 1973, №10

удержной наживы и стяжательства, сказать о внутренней несостоятельности самой фи­ лософии индивидуализма, как бы ни разу­ крашивали ее поставщики идеологического товара. Рисуя огромный размах золотоносного «дела» Прохора Громова в сибирской тай­ ге, писатель неизбежно касается и проле­ тарского движения, уже начавшегося в Рос­ сии в чанун революции. Он создаст обая­ тельные образы людей из народа, идущих к правде сложным, трудным, извилистым путем. Он проникнет в сознание, в психоло­ гию дельца-предпринимателя, в характеры его многочисленных пособников и прихлеба­ телей, глубоко вскрывая истинные причины их опустошенности, безверия, несообразной дикости нрава. «Волк и Прохор — одно»,— замечает писатель, подчеркивая хищниче­ ский характер деятельности Громова, в том числе и его работы по освоению несметных богатств Сибири. «Главная тема романа, так сказать, ге­ неральный центр его, вокруг которого вих­ рятся орбиты судеб многочисленных лиц,— писал Вяч. Шишков об «Угрюм-реке»,—это капитал со всем его специфическим запахом и отрицательными сторонами. Он растет вглубь, ввысь, во все стороны, развивается, крепнет и, достигнув предела могущества, рушится. Его кажущуюся твердыню подта­ чивают и валят нарастающее самосознание рабочих, первые шаги их борьбы с капита­ лом...» А за всем этим, столь точно сформулиро­ ванным, возникают картины, исполненные драматизма и величия, страстями накаля­ ются, вспыхивают сшибки и схватки, потря­ сающие душу, живут люди, крупные и мел­ кие, сильные, красивые и жалкие, ничтож­ ные, выписанные Вяч. Шишковым то с лю­ бовью и юмором, то с гневом и ненавистью, но всегда живописно и красочно, по-своему неповторимо. Изображен сам ход историче­ ского процесса, своеобразно, причудливо преломленного в характерах действующих лиц романа, изображена поступь истории, поскольку в основании всех событий — классовые столкновения, социальная борьба. Завершая огромное историческое повест­ вование «Емельян Пугачев», Вяч. Шишков скажет, что в нем «характеры и душев­ ные движения действующих лиц долж­ ны быть раскрыты не так, как хочет автор, а в подчинении логике исторической , не­ обходимости». И этим подлинным историз­ мом проникнуты едва ли не все его крупнейшие произведения, .по праву вхо­ дящие в сокровищницу литературы со­ циалистического реализма. Естественно, возникает вопрос: каковы же реальные истоки творчества этого большого мастера советской литературы, начавшего свой путь писателя почти за десять лет до Октября? 1 Сибирь начала XX века, как и вся Рос­ сия, была озарена первой русской народной революцией 1905 года. Сибирь была отмече­ на небывалым до того ростом рабочего класса, волнений и забастовок, начиная с активных выступлений строителей транс­ сибирской магистрали в 1895—1896 годах. В последующее десятилетие бастовали ра­ бочие железнодорожных мастерских Крас­ ноярска и Иркутска, Ленских и Горно-Ал- тайских золотых приисков, промышленных предприятий Нерчинска, Канска, Барнаула и Томска. В канун революции первомайские дни отмечались сходками, демонстрациями, забастовками в Чите, Красноярске, Томске, Иркутске. Демонстрация, организованная в 1903 году томскими рабочими и студента­ ми, получила широкую огласку, о ней писа­ ла ленинская «Искра». Революционная про­ паганда проникала и в деревню через учи­ телей и политических ссыльных, и в армию через революционно настроенных рабочих и интеллигентов. Революция 1905—1907 го­ дов охватила буквально все крупные города Сибири, прокатилась по многим железно­ дорожным станциям, затронула крестьян Алтая и Забайкалья, всколыхнула другие слои населения огромного края. В университетском городе Томске собы­ тия протекали ничуть не менее бурно, чем в других провинциальных городах России. Уже 12 января 1905 года устроенный либе­ ралами банкет превратился в настоящий митинг пришедших на него рабочих и сту­ дентов, потребовавших организации воору­ женного восстания. 18 января при актив­ ном участии Томского комитета РСДРП прошла политическая демонстрация, разо­ гнанная полицией. 30 января состоялись по­ хороны рабочего-печатника И; Е. Кононова, знаменосца, убитого 18 января полицией во время столкновения с демонстрантами. А в октябре 1905 года здесь же, в Томске, пра­ вительством был организован черносотен­ ный погром, отличавшийся исключительной жестокостью, дикостью, изуверством. Для Сибири этот расстрел сотен трудящихся Томска был новым потрясением после кро­ вавого девятого января и одновременно очевидным началом наступления реакции на революционные силы. Ф. Березовский, при­ бывший в Томск на съезд революционных железнодорожников, рассказывал в книге «Таежные застрельщики», изданной в 1926 году: «Помню митинг, посвященный памяти жертв, погибших в дни томского погрома... Огромный зал переполнен до отказа, даже коридоры ,и подоконники заняты людьми... Долго и мощно звучат «Вы жертвою пали в борьбе роковой», «Замучен тяжелой нево­ лей», «Смело, товарищи, в ногу», «Варша­ вянка», «Марсельеза». Потом полились ре­ чи, призывающие к мести за погибших то­ варищей и к продолжению революционной борьбы». Трудно предположить, что о всех этих со­ бытиях, имевших историческое значение для судеб народов России, уже более чем трид­ цатилетний Вяч. Шишков не имел представ­ ления и никак не выражал своего к ним от­ ношения. Хотя, например, М. Майзель в 1935 году в книге «Вячеслав Шишков» ут­ верждал: «В самые бурные в истории стра­ ны годы Шишков стоял в стороне от об­ щественной жизни».