Сибирские огни, 1973, №10

ва и Козлову Сергею Тихоновичу, сталевару завода «Машстрой», Гай- дашевой Антонине Яковлевне, инженеру-лаборанту того же завода (по­ смертно) —за научную разработку и промышленное внедрение нового, модифицированного метода получения ч и с т о й стали». Он снова и снова повторяет имена: Кулагин, Гайдашев, Наморадзе, Сосновский, Козлов, Гайдашева... С рыцарской щедростью уступили они ему главенствующее место. Считай —даровали. Из уважения ли перед ним, все еще грозным наставником? Из по­ чтения ли к его прошлым заслугам они поступили так —сделали из не­ го при жизни некое подобие памятника. Ох, как не хотелось бы верить, что в глазах своих последователей он уже монумент, отлитый из металла, —пусть даже из рафинированной стали... Бегут слова по газетному листу. Пестрят имена, сведенные воедино. Их имена на первой странице. А тот, чьим именем они объединены, смотрит на Кулагина с прищуром и улыбается одобрительно. На один только миг сомкнулись смертные их имена с бессмертным ленинским, встали под ним. А сам Ильич как бы напоминает Кулагину: верь и знай, что бы они ни создавали, ученики твои, они все равно будут творить и создавать так, как ты их научил. И не отделить их от тебя, а тебя от них. Потому что они —это ты. Они — это ты... И все меж ними осталось, как было. Встречая свое­ го любимого ученика, Кулагин не становится ни добрее, ни снисходи­ тельнее. Но сам Гайдашев держится при нем иначе. Что же пришло на смену прежней скованности и былой несвободе? Старик боялся развязанности и самодовольства. Случалось, что он дожидался этого от иных своих учеников, становящихся в один прекрас­ ный момент свободными от обязанностей и обязательств. Но Гайдашев доказал: ему незачем притворяться и не к чему, ибо он —это он. — Так чем же, в сущности, завершился наш спор? — Мы спорили о методе. — Да, я спокон веку отрицал выбор кратчайшего пути, ибо считал, что самый короткий путь, как правило, превращается в самый длинный. — Это когда идешь один. — Мда, победителей не судят,—признал и Кулагин. Но Гайдашев не склонен рассматривать свою победу, как пораже­ ние старика. Победили-то они сообща —все вместе. А вот кто прав из них, кто не прав... Да стоит ли подводить черту? Пусть длится спор, истина от этого, как известно, выигрывает... Он видит перед собой седые волосы, старомодно разделенные «цент­ ральным» пробором, бородку—голубиное перо, очки с узенькими эллип­ тическими стеклышками и в латунной стариковской оправе. И вспоми­ нает, что дома у него уже два кулагинских портрета. К той фотографии в полированной рамочке на домашнем письменном столе прибавилось и еще одно изображение — висело прежде в его институтском кабине­ те и вытеснено было вместе с ним самим. А Кулагин смотрел в весеннее промытое окно. Черные ветви сто­ летних парковых дубов, не сникая, упрямо врезались в густую, молодо- слепящую синеву. Там было ярко и холодно. Хотелось выскочить, как полвека назад, — без фуражки, сюртук расстегнут, — и пробежаться по парку, напевая «Нелюдимо наше море...» А вы не задумывались, Миша, почему в эпоху великих открытий происходит неизбежный разрыв между прогрессом науки и развитием техники? Техника не поспевает за нами, учеными. Есть тут и свои эко­ номические путы... И мы как бы возносимся. И даже приписываем вре­ менное отставание техники себе в заслугу.