Сибирские огни, 1973, №9

падения: саженей пятьдесят стены были снесены до самого основания, ров завален бревнами и разбитыми турами, башни в черных опалах, бойницы разворочены, сбиты обломы, и дальше по стене проломы и про- палы, частью заделанные, частью только разобранные для заделки. Западную и южную часть крепости защищал бор, подступавший почти к самому рву, а восточная была открыта и удобна для нападе­ ния — ей и досталось больше всего от Радзивилла. Пять месяцев прош­ ло, а Шаховский все еще не восстановил разрушенной стены и не очис­ тил рва. Случись еще нападение — с такой стеной не удержать крепо­ сти. Токмаков даже не представлял, как сможет оправдаться Шаховский перед царем за свою медлительность и нерадивость. Только последние сотни пехоты свернули с дороги к бору, стоявший на разъезде Оболенский скомандовал шедшей вслед за ней коннице — в рысь! — и очень скоро на целые полверсгы дорога освободилась. Стали видны упряжки наряда, за ними, чуть в отдалении, царские сани, ря­ дом с ними сани Левкия, позади саней татары, а еще дальше, в полвер­ сте, посоха. Токмаков вернулся к Шаховскому. Подъехал к ним и Оболенский. Молча, в напряжении, стали ждать царя. Наряд шел медленно, и царь мог бы обогнать его, но почему-то не обгонял — как будто знал, с каким напряжением ждут его, и нарочно старался подольше потомить ожидающих. Долгими показались Токмакову эти полверсты, такими долгими, что, думал, и жизнь вся пройдет, пока царские сани проедут их. Ему-то и волноваться, и томиться £>ыло не отчего, а волновался, томился, трево­ жился... Не нравился ему царь! Взъяренный, орущий, пучащий глаза и потрясающий кулаками, он был менее страшен, чем вот такой, как сей­ час, затаенный, медлительный и с виду вроде бы спокойный. Такое спо­ койствие редко не оборачивалось бедой. Наконец наряд подошел к разъезду, и Оболенский поехал навстре­ чу _ приказать возницам разворачиваться и становиться впереди пе­ хоты. Царские сани медленно приближались к тому месту, где стояли вое­ воды. Воеводы спешились, пошли навстречу: Шаховский первым, в ша­ ге от него —Токмаков, за ними остальные невельские воеводы и ты­ сяцкие. Шаховский дождался, пока Иван вылез из саней, низко поклонил­ ся, вместе с ним поклонились и воеводы. — Здравствуй, государь! Иван не ответил; медленно подошел к Шаховскому, медленно взвел на него глаза. Черное окружье его зрачков стало расползаться, как буд­ то сквозь них продавливались глаза; от переносья к щекам потекла хо­ лодная бледнота, а в уголках губ забилась сдерживаемая ярость. У Ша- ховского вздрогнули веки, по горлу медленно вверх прополз острый кадык и спрятался под короткой бородкой. Иван сделал шаг в сторону, словно собирался обойти Шаховского, и вдруг резко, чуть не в самое ухо, шепнул ему: — Иуда!! „ , Веки у Шаховского вздрогнули еще сильней, брови напряженно сбе­ жались к переносью, силясь унять эту дрожь. — За что, государь? — За что? Волость пуста!.. Деревни брошены!.. Где смерд? — Бежит смерд, государь... Грамоту я тебе досылал... — Бежит? —Иван схватил Шаховского за бороду и потащил к саням. ,, Стоявший около саней мужик в ужасе повалился на колени. Иван схватил его за ворот шубы, вздернул на ноги. — Зри, старик!.. Се тот?..