Сибирские огни, 1973, №9

— Мир вам и лад, бояре и воеводы, — сказал громко Челяднин и поклонился. — Вижу, бог не отступился от вас: все здравы и бод ры!.. Ну и слава богу! Коли ждали меня — благодарствую!.. Коли нет — милуйте за незванность! Наперед выступил Пронский. И по чести, и но роду он был пер­ вый среди всех, кто был в избе, кроме Челяднина, и не скромничал попусту перед низшими. — Поклон тебе от всех нас, боярин! — сказал он важно и так же важно поклонился. Лицо его после поклона покраснело и вздулось — Князь Володимер також кланяется тебе и зовет ныне к столу — на первое место. — От чести и цари не отказываются, — сказал спокойно Челяд­ нин, в полупоклоне ириложа к груди руку. — Петр-князь оповестил уж меня про сие и кафтан повелел переодеть! Не гоже, поди, в стега- нине на нервом месте сидеть? Как думаешь, боярин? — спросил он Пронского, а сам покосился на Басманова. Басманов смотрел себе под ноги и будто нс интересовался больше Челядниным, но по его чутко вытянутой шее Челяднин безошибочно догадался, что он ловит и за ­ поминает каждое его слово. «Щарю понесет, — подумал Челядцин. — Ну, разбежись!.. Слу­ шает он вас, наветчиков, а ум-то у него свой!. Вы себе на уме, а он — себе! Поглядим, кто пересебятит?!» — Честь не по одежке идет! Честь — по крови!.. — выговорил Пронский и выпятил губы от самодовольства- Челяднин сообразил, что метит он не в него — в другого. Все воеводы и бояре.были прина­ ряжены, и сам Пронский был в дорогом бархатном кафтане с шелко­ выми петлями на стеклянных пуговицах, которыми он особенно гор­ дился, но нарочитой, бросающейся в глаза пышностью никто не выде­ лялся. Лишь на Басманове, поверх белого кафтана, который очень молодил его и красил, был надет недорогой, суконный охабень с высо­ ким стоячим воротником,, ошитым голубым шелком и тонкой серебря­ ной вителыо. Этот-то охабень Басманова, видать, сильней всего и вздразнивал Пронского, да и не одного его... Челяднин увидел, как до­ вольно осклабились от слов Пронского и Щенятев, и Шуйский, а оруж- ничий князя Владимира —Толстой даже глянул на Басманова — как будто хотел сказать: «Ну что, выкусил?!» «Э, брат, да ты тут воробчиком на сорочьей свадьбе!» — поду­ мал про Басманова Челяднин уже без неприязни, а скорей с сочув­ ствием. Басманов, казалось, не замечал ни насмешек, ни косых взгля­ дов — сидел невозмутимый и даже менее насупленный, чем обычно; глаза его снова вцепились в Челяднина, но в них уже не было ни на­ стороженности, ни пристальности — только любопытство. Челяднин оглядел избу. Слева, меж двух пристенков, за одним из которых сидели походные разрядные писцы, стояла большая печь, ук­ рашенная подбеленными изразцами, изображавшими всадников с ме­ чами и пушкарей, палящих из пушек, под печью — куча дров, лохань с талым снегом, подставленная под поддувало, откуда то и дело вы­ катывались раскаленные угли, выжигая в густой снежной жиже чер­ ные лунки. У печи двое рынд ладили масляный фонарь, готовясь встречать с ним в темных сенях царя. Писцы раскраивали бумагу. За печью все место — пять саженей вдоль да столько же попе­ рек — занимала горница, с Двумя окошками по одной стене и тре мя — по другой. Окошки были маленькие, затянутые провощенным бычьим пузырем, света пропускали мало — по стенам, в светцах, го­ рели лучины.