Сибирские огни, 1973, №9

кто сеет нелепицы о нем —• пусть, даже и лестные. И поднял голос: — Ну, в случае, который я сейчас предложу вашему вниманию, соз­ нательная подтасовка не могла иметь места. Предвижу, мы столкнемся с распространенными ныне явлениями: тщетное желание утвердить свою причастность к «великим открытиям» — раз; стало быть, и пере­ оценка собственных силенок — два; и как следствие — вульгарная торо­ пливость. То есть, ловушка, в которую попадают при попытке вопреки законам природы насильно сводить концы с концами... Ну, а в подобных случаях наша святая обязанность — дать свои анализ событий. — Гляди, на что замахнулись,— поахал Домбро.— Ладно, разобла­ чим и этих! Кулагин неодобрительно покачал головой: — Не о разоблачении речь, а об установлении истины. Вы мне — суть дела на стол, а намерения участников, их побуждения и прочая беллетристика — нас с вами не должна касаться. Мы не психологи и тем более не моралисты — наш долг чугун давать! Стоило старику произнести призывную фразу «наш долг чугун да­ вать!», как Домбро вскинулся ; будто и впрямь старый боевой конь. — Слушаюсь, Владимир Климентьевич,— предпочел он все же не об­ наружить своего восторга.— Так куда прикажете ехать? — Ехать? Ах, да, — рассмеялся Владимир Климентьевич. — Ехать вам предстоит разве что на лифте: двумя этажами ниже. Вот это новость так новость! Разволновавшись, Домбро чуть не вы­ ронил свой микрофончик. Стремительное продвижение Кулагина-2 сотрудниками типа Домб­ ро, признававшими лишь одного Кулагина, верой и правдой служив­ шими ему десятки лет, воспринималось как несправедливость по от­ ношению к ним ко всем. И эта стариковская, по их мнению, прихоть пробуждала обиду и затаенное недоброжелательство. Тем не менее, высказывать свои нарекания открыто никто не решался. И вдруг такой поворот... К Гаидашеву, к Михал Терентьевичу? — не сумел сдержать свое­ го порыва Домбро.—Неужто к нему самому? Но Кулагину не понравился этот оттенок нескрываемого тор­ жества. В данную минуту он предпочел бы большую сдержанность. — Ну, зачем же прямо к нему адресоваться. Обратитесь сперва к этому, как его...— Он старался не называть имен.— К начальнику лаборатории. — Ах, к Наморадзе? Но это одно и то же... Как ни был обижен Кулагин на своего любимого ученика, но знак равенства, начертанный Домбро, не пришелся ему по вкусу. Он погасил спиртовочку и сунул хронометр в жилетный карман. Не- гнущимся голосом, звучащим как бы на одной плоской ноте, дал по­ нять, что обсуждение окончено: Выправьте себе официальную бумагу: ученый совет академи­ ческого института покорнейше просит предоставить возможность для ознакомления... Впрочем, форму обращения изберите сами — достой­ ную и необидную, боже избавь! А остальное уж будет зависеть от ва- шеи проницательности и вашей добросовестности... Домбросовестно- сти! — И, на сей раз довольный собственным каламбуром, Кулагин с облегчением откинулся в жестком кресле. Однако Домбро не остался удовлетворенным. п Ну, а если, — начал он неуверенно, — если у них тот же са­ мый путь, что и... Так сказать, плагиат, — произнес он еле слышно. Но сердце старого ученого не поддалось на эту приманку. Что же, ежели им и впрямь удалось опередить нас, то честь им и хвала, мой любезный!