Сибирские огни, 1973, №9

мантического характера, а связанные с идейно-художественным мышлением народ­ ных масс. «...В легенде,— пишет автор,— ставились вопросы практической нравственной фило­ софии, как они существовали в повседнев­ ности. Ответы же на них давались на поч­ ве общезначимых народных философских понятий, хранящихся в поэтическом насле­ дии народов». Исследователь подчеркнул, что интерес Мамина-Сибиряка к этой сфере народно­ поэтического сознания «был показателем предстоящих сдвигов в характере реализ­ ма». «Ведя борьбу с идеями времени, ука­ зывающими узкий путь «личного» спасения, Мамин-Сибиряк утверждал, как он сам го­ ворил, «светлое чувство жизни», демокра­ тическое в своей основе, активное и широ­ кое». И. Дергачев приводит в подтвержде­ ние своих мыслей слова В. Г. Короленко, так определившего новые тенденции в ис­ кусстве: это искусство откроет «значение личности на почве значения масс». Статья И. Дергачева отличается обоснованной постановкой проблемы и перспективностью научных выводов. О путях развития реализма идет речь и во всех статьях (а их — три) о Достоев­ ском. Привлекает внимание работа Н. И. Прудкова «Достоевский и Владимир Со­ ловьев («Великий инквизитор» и «Анти­ христ»)». Эта тема почти не изучена. Автор тонко и убедительно анализирует легенду Ивана Карамазова и повесть В. Соловьева «Антихрист». Во многом сходные, эти сочи­ нения, однако, отличаются принципиально. Ограниченность религиозно-мистически на­ строенного В. Соловьева резко выступает в сравнении с могучим реалистическим та­ лантом Достоевского. Касаясь «ортодоксального» вероучения, Достоевский превращает его в своеобраз­ ный «апокриф», в «крамольное» сочинение, в котором учение Христа подтачивается мыслями о справедливости аргументов инк­ визитора. «Христу н е ч е г о с к а з а т ь Инквизитору,— верно пишет автор ста­ тьи,— так как саркастические выпады по­ следнего — правда жизни. Молчание здесь не сила и не слабость Христа, а признание этой правды». Н. Пруцков подчеркнул, что в «Великом инквизиторе» и в «Антихристе» заключены реакционные концепции. И в этом их родо­ вая близость. Но это разные системы. В христианской утопии Соловьева «ничего нельзя почерпнуть борющемуся человече­ ству, ибо в ней отразились смятение и ис­ пуг господствующих классов России перед будущим». Достоевский же «спорит со свя­ щенными книгами в своей трактовке корен­ ных и животрепещущих социально-этиче­ ских проблем...». Легенда, по утверждению Н. Пруцкова, свидетельствует о глубочай­ шем кризисе канонического религиозного сознания и является следствием «перевала русской истории», когда распадалось ста­ рое и рождалось новое. Достоевский-писатель достигает в легенде огромной силы художественного обобще­ ния, поднимая общечеловеческие проблемы. По-своему используя фантастическую фор­ му, релйгиозно-легендарные образы, Досто­ евский своей поэтикой намейает новый ру­ беж в развитии реализма, к которому не­ сколько иным, но типологически сходным путем пришли и Л. Толстой, и В. Королен­ ко, и Д. Мамин-Оибиряк. В связи с художественной системой Дос­ тоевского, нам думается, полезно было бы привлечь «беседу» Ивана с чертом, посколь­ ку она имеет «профанирующий» смысл в сравнении с трагедией «Легенды». Сце­ на с чертом еще яснее оттеняет бунт не только Ивана, но и автора «Братьев Кара­ мазовых», поскольку ее художественная, поэтическая тональность «высвечивает» идейную позицию самого Достоевского. Статья Г. К. Щенникова «К типологии характеров в романах Ф. М. Достоевско­ го», основанная на анализе огромного худо­ жественного материала, раскрывает особен­ ности структуры характеров «в общей схе­ ме» и в хронологическом развитии. Автор из этого рассмотрения делает убедительный вывод: писатель «напряженно ищет пути, способы и основания для формирования цельной и нравственной личности». Мо­ ральные проблемы исследователь соотносит с исторической эпохой, с социалистической революцией, которая открывает подлинное значение нравственных исканий Достоев­ ского. Г. Щенников при этом не апологетизиру- ет Достоевского, видя в его творчестве ост­ рые противоречия. В статье наиболее инте­ ресно проанализированы характеры в их развитии от романа к роману. Здесь, одна­ ко, следовало бы более четко выделить проблему критики буржуазности в ее нрав­ ственном аспекте. Ведь проблема эта очень четко вырисовывается в соотнесенности «Преступления и наказания» и «Бесов». Автор статьи пишет, что Достоевский создал «мрачную «антиутопию» «Бесов». Но правильней было бы, на наш взгляд, сделать акцент не столько на исчезновении утопических надежд в этом романе (ведь отголоски «идеалов» в нем остаются), сколько на памфлетном изображении бур­ жуазного «супермена», завершившего га­ лерею предшествующих аналогичных обра­ зов. Окончательная дискредитация этого типа расчищает путь к подлинно гармонич­ ной, нравственной личности, входящей в «утопию» Достоевского. Вопрос об устремленности Достоевского в будущее исследует и Д. Л. Соркина в ра­ боте «Проблема частности и обобщения в этической концепции Ф. М. Достоевского». Рассмотрев особенности реалистического обобщения в произведениях писателя, ав­ тор статьи приходит к выводу: Достоев­ ский видел задачу подлинного искусства не только «в концентрированном изображении широко распространенного», но и «в угады­ вании будущего». Эстетическая позиция Достоевского, верно утверждает исследова­ тель, несмотря на оригинальность, «типоло­ гична», она соприкасается со взглядами многих русских писателей-классиков. Интересна статья Е. А. Шпаковской «Ти­ пологические особенности романов