Сибирские огни, 1973, №9

тер времени. Таков очерк «На Томи зимой» (1947). В трудное положение попали работники треста «Томлес». Стране нужна древесина, а десятки тысяч кубометров находятся на далекой от железной дороги глубинке. И возникает смелая мысль — сплавить лес зи­ мой по реке. Героев очерка — старых сплавщиков Шу­ бина, Хайзарова, Бурдина, Малинина — не зря называют «маршалами сплава». Они по­ бывали на многих сибирских реках. Им знакомы и шиверы, и перекаты, и пороги, и коварные боковые ветры. Их не испугает и лютый сибирский мороз. Но, как всегда, новое дерзостное дело встретило и немало противников, искренне не верящих в него, осторожничающих, пере­ страховывающихся, просто не желающих лишних хлопот. Страстно, емко, впечатляюще рисует автор события, развернувшиеся на реке, поистине героические усилия людей, которые, взрыв­ чаткой сняв с Томи ледяной панцирь, нала­ дили регулярный лесосплав в морозы и ту­ маны Савва Елизарович показал себя и масте­ ром очерка-портрета. Его «Ит-кулак, внук пламенного Сокола» посвящен зачинателю литературы Горного Алтая — Павлу Кучия- ку. Написать об этом человеке не просто. Не просто, во первых, потому, что он про­ шел огромный путь от неграмотности, суе­ верий, невежества обитателя дымной юрты до высот современной художественной куль­ туры, Во вторых, потому, что он отличался исключительно разносторонней одаренно­ стью: был сказителем, поэтом, прозаиком, актером, режиссером, драматургом. Постепенно, как будто неторопливо, но ощутимо раскрывает писатель внутренний мир своего героя В этом Кожевникову, как обычно, помогает и лирический горный пей­ заж, и народная алтайская легенда, и быто­ вая национальная сценка, и воспоминания о личных встречах с Кучияком, и, конечно, факты из истории маленького горного наро­ да. Нашлось в произведении место и рас­ сказу о колхозе с невиданными до Велико­ го Октября на Алтае пшеничными полями. Доскональное знание материала позволи­ ло насытить очерк множеством выразитель­ ных деталей, создать красочный националь­ ный колорит. Наряду с образом героя в очерке появляется образ повествователя, и художественная ткань очерка, в какой-то степени, напоминает речь сказителя-алтай- ца: «Ит-Кулак родился во второй месяц но­ вого года, в месяц Уочкор-Ай, когда люди могут ставить'в огонь два чугуна, но от это­ го в аиле все-таки не сделается теплее. Этот год был годом кабана, который считался в аилах плохим для новорожденных Мать боялась за жизнь сына, — все ее дети умер­ ли, И она дала мальчику безобразное имя, чтобы злой дух Эрлик с презрением отвер­ нулся от ребенка, оставил его в покое...». Даже в самой краткой, ни в какой мер« не претендующей на полноту, статье о твор­ честве Саввы Кожевникова нельзя не упо­ мянуть о том, что он первым в литературе воздал образ Новосибирска— города бога­ тырских размахов, поразительных даже для нашей страны темпов роста промышленно­ сти, культуры, жилищных массивов, населе­ ния, территории. Одна из приметных работ Саввы Елиза­ ровича о своем родном городе — «Новоселы золотой долины». Создание Академгородка было столь новым, столь значительным для страны делом, что, естественно, талантли­ вый ‘публицист не мог пройти мимо него. Очерк о рождающемся центре науки отли­ чается богатством наблюдений, заражает атмосферой энтузиазма, коммунного обще­ жития строителей, дававших лесным про­ селкам и по сей час бытующие названия улиц и проспектов — «Ядерная», «Академи­ ческая», «Морская»... А. М. Горький всегда подчеркивал важ­ ность познавательной стороны литературы. При этом он неоднократно говорил о необ­ ходимости широты охвата действительно­ сти, считая одним из достижений социали­ стической культуры тот факт, что советская литература перестала быть «областной», географически вышла за пределы двух-трех областей, где в досоветские времена сосре­ доточивались писательские силы. Как мы могли убедиться, познаватель- ность, широта охвата действительности, пристальное внимание к вновь открытому, к еще необжитым местам, долгие годы быв­ шим белыми пятнами на литературной кар­ те, характерны для Саввы Кожевникова. В предисловии к очерку Д. Семеновского «Страна плодородия» Горький призывал очеркистов «писать о людях прозой с та­ ким воодушевлением, с такой любовью к ним, с такой гордостью их работой, чтобы проза сама собою превращалась в стихи...». Именно в этой устремленности показы­ вать людей в полный рост, писать о них с гордостью и любовью и состояло писатель­ ское кредо Саввы Елизаровича, именно в этом основной пафос его произведений и природа их поэтичности, не раз отмеченной критикой. Есть у Саввы Елизаровича большой цикл военных очерков и рассказов. Обычно в по­ добных. случаях говорят: «Этот цикл стоит особняком». Но произведения Саввы Ко­ жевникова о военных летчиках отнюдь не стоят особняком в его творчестве. И здесь у писателя находит место излюбленный им мирный пейзаж, в котором мы видим и склонившиеся колосья пшеницы, и цветы клевера, и полоски картофеля. И здесь мир­ ные разговоры о полях, урожаях, тракто­ рах и сеялках, и тоскующие по работе руки хлеборобов, лесорубов, строителей. А летчики разведывательной авиации сравнивают себя с таежной птицей-кедров- кой «Забежит ли в лес хищный зверь, зай­ дет ли туда злой человек, первая их заме­ чает кедровка и тревожным своим криком подымет всю тайгу. Идет зверь по тайге, сутки, двое, трое суток, и не отстает от не­ го кедровка, кружится над ним и беспокой­ но кричит на всю тайгу: «Хищник идет! Хищник идет!». И хотя из очерков ясно 8«дно, что войну и летное дело Савва Елизарович знал не понаслышке, а как участник событий, он ни