Сибирские огни, 1973, №9

из тех, что пользуют больную Гайдашеву, поведали мужу: у страдающих ее болезнью вырабатывается некая химзащита, она-то и ограждает их психику от отчаяния и вселяет радужные надежды. Так судят доктора медицины. Но как можно относиться с доверием к этим утешающим сказочкам? Обманываются не сведущие, а она с дет­ ских лет посвящена во все врачебные тайны. В их деревенской больни­ це был рентгеновский аппарат, и Тонька помнит, как осторожничали ро­ дители,— оба врачи,— предписывая больному один-единственный сни­ мок... С тех пор как «с ней случилось», все чаще стала она допрашивать мужа,— ну, скоро ли финиш там у вас? И чуть ли не понукание слы­ шится за ее выспрашиваниями. Раньше она не позволяла себе пото­ рапливать. Надо знать Гайдашева — чем больше на него наседаешь, тем неохотнее он поддается... А теперь у нее то и дело вырывается: «Ну, как ваш опыт? Движется? В каком направлении?» Во что-то он посвящал ее, а что-то придерживал — рано, не время... А может быть, все-таки прибавить ей радужных надежд? Так и подмыва­ ло бросить невзначай: «Вот, понимаешь, Тонька, удалили мы эти гнус­ ные примеси...» Как бы она запрыгала и про хвори свои забыла хоть на миг. А он мог подарить ей этот миг уже сегодня. Ей свойственно самообольщаться и тешить себя несбыточным. А эта новость, как сильнодействующий наркотик, какими не вдосталь угоща­ ют врачи. — Так что же произошло у тебя с Владимиром Климентьевичем? — прочитала она его мысли.— Чем кончился разговор? Заглушенный Тонькин голос как со дна колодца донесся. Пришлось отложить вилку —даже есть перехотелось. Всякий раз выбивает из равновесия ее способность угодить перстом разгадчицы именно туда, где он хотел бы спрятаться от нее. Так быва­ ло во времена его случайных увлечений ■— Тонька уличала мужа без промаха, а успокаивалась точно в тот срок, когда увлечение миновало. — Он тебе не поверил? — Скорее, он не поверил себе, что мог вырастить из меня независи­ мую научную единицу. — Наверное, его нужно было подготовить поделикатнее, а ты, как водится, растерялся и махнул напрямик... Да, с Кулагиным он так и не научился дипломатничать. Но зачем вспоминать о том, что было и остается его слабостью. Взбивая свою челку, она вздохнула сокрушенно: — Ах, Гайдашев, Гайдашев, что-то оба мы сдавать стали. А без меня пропадешь ты совсем... Про то, что «оба сдавать стали», ему даже понравилось. Но как у нее язык поворачивается, повторять это жестокое «без меня»! Он подсел к ней. — Что же ты все-таки скрываешь? — спросила она.— Закончился опыт? — Да, опыт закончился — ты угадала. Руки, почти невесомые, она сняла с его шеи. И отвернулась к стене. Что он наделал! Неужто вместе с надеждой подарил ей и смертель­ ную дозу скорого разочарования,— оно и вовсе убьет ее. Страсти в их деле так же губительны, как непогашенный огонь в лесу. Побеждает ис­ следователь, беспристрастный наравне с объектом исследования. Источ­ ник истины — природа, а не человек. Ставя опыт, ученый становится лишь средством постижения истины, а не источником ее. Его субъектив­ ные желания или намерения не должны влиять на исход. Выводы ведь могут оказаться и ложными, и тогда он сам попадет в положение лже