Сибирские огни, 1973, №9

своем месте. Не будем путать места. (VIII, 489). Как цинична эта имеющая печальную традицию «теория»: автор должен страдать, издатель «не пущать», а филантроп на­ деяться. Самоотверженно и бескомпромис­ сно Иванов боролся с подобным, все еще встречающимся в издательской практике «распорядком». «Такое пренебрежительное отношение к авторам,— пишет он в 20-е годы одному из редакторов,— заставляет меня покинуть Ва­ ше издательство и дело наше передать в местком Союза писателей»1. Для самого Вс. Иванова не существует «психологического барьера», который порой невольно возникает у редактора, открываю­ щего рукопись начинающего писателя. Произведения «молодого писателя из ра­ бочих» Василия Борохвостова он помеща­ ет в «Красной нови», рекомендует в альма­ нах «Год XVI», отправляет Горькому. При­ мечательна просьба Иванова к Алексею Максимовичу: «Если рассказ Вам понравится и если у Вас будет время, то не черкнете ли Вы ему (Борохвостову.— Е. Ц.) несколько слов? Парень зело бедствует— без крова и оде­ жи, спит у нас в редакции, а когда его вы­ гонят управдомы, то и на лестнице. Ваше внимание ему очень поможет»2. Вс. Иванов понимал, как важно для мо­ лодого писателя, чтобы кто-то верил в не­ го, ждал от него «чуда». Поэтому сам он никогда не боялся перехвалить автора (ес­ ли было, конечно, за что хвалить). Читая его отзывы и внутренние рецензии, порой обращаешь внимание на некоторую «завы- шенность» оценок, на излишнюю, быть мо­ жет, восторженность, но надо учитывать, что отзывы Иванова, кроме прочих целей, имели и цель педагогическую. Однако Вс. Иванов был и против «сенти­ ментальности, плаксивого отношения к ав­ тору только потому, что он — автор»3. Заметим, что проблема «редактор и не­ профессиональный писатель» имеет нема­ лую историю. Эта проблема затрагивает прежде всего критерии оценки рукописей начинающих. До революции, например, не­ которые либеральные журналы снисходи­ тельно печатали откровенно слабые произ­ ведения по той причине, что их создателями были «писатели из народа». Надо ли гово­ рить, что подобная снисходительность есть, в сущности, неуважение и к автору, и к читателю. Она не имеет ничего общего с истинным вниманием к народным талантам. Рецидивы этого явления сказались в ли­ тературной жизни 20—30-х годов. Сразу после революции в литературу пришли ты­ сячи новых авторов, повсеместно создава­ лись литературные студии, кружки. Их уча­ стникам была свойственна уверенность в там, что с помощью труда и повседневной учебы можно покорить самые высокие вер­ 1 ЦГАЛИ, ф. 1070, оп. 1, ед. хр. 18. 2 В с. И в а н о в . П ереписка с А. М. Горь­ ким. Из дневников и зап и сн ы х кн иж ек М 1969. стр. 61. 3 В с. И в а н о в . «Ды рявы е щиты» — «К ом сом ольская правда». 1937, 29 сентября. шины культуры, но, к сожалению, в разго­ воре с молодыми писателями часто забыва­ лись другие непременные условия литера­ турной работы — наличие таланта, творче­ ской индивидуальности. Еще в 30-е годы критик П. Слетов спра­ ведливо писал: «Сложность, трудная уло- вимость вопроса об одаренности позволила различным вульгаризаторам внести немало дополнительной путаницы в понимание это­ го явления. Одно время была даже попыт­ ка отрицать самое понятие одаренности»1. П. Слетов делал верный, единственно воз­ можный вывод: «Можно многого в искусст­ ве добиться трудом, но заменить отсутству­ ющее дарование труд не может и, будучи ложно направлен, становится неблагодар­ ным и нецелесообразным». «Теории» рапповцев о «призыве ударни­ ков в литературу» сказывались в редактор­ ской практике. Невольно снижались требо­ вания к произведениям начинающих. Неле­ по, например, было ждать от многих «лит- ударников» высокой художественности — в лучшем случае, можно было добиваться некоего «среднего уровня». Есть особый смысл в том, что именно Вс. Иванов, чье появление в литературе бы­ ло «наглядным аргументом революции» (А. К. Воронский), не раз выстуяал в 30-е годы против вульгаризации писательского творчества, против «поднятия на щит» по­ средственных опусов — лишь оттого, что они написаны непрофессионалами. Одна из его статей так и называлась — «Дырявые щиты». Любители «щитов», заме­ чает здесь Иванов, нередко ведут «спор о «тоне», которым надо говорить с начинаю­ щим автором». А ведь дело не только в то­ не, но и в сущности разговора. Иванов вспоминает свою литературную молодость, А. М. Горького и его главное напутствие «Серапионовым братьям», обсуждавшим произведения друг друга: «Надо говорить правду». Такая «безжалостная» критика, по мне­ нию Иванова, гуманистична в своем посы­ ле: она воспитывает у автора «необходи­ мость критического отношения к себе», за­ ставляет «думать над каждой строчкой, пе­ реписывать по многу раз страницу». Нетре­ бовательность же не только не помогает на­ чинающим— как ни парадоксально, она приводит к обратному результату: губит способности, .развращает молодого писате­ ля, наталкивая на мысль о легкости, дос­ тупности литературной работы. Иванов задумывается над одним из таких «печальных случаев» — над рукописью ро­ мана инженера Ш. В сопроводительном письме автор сам го­ ворил, что роман создавался поспешно: ус­ ловия не позволяли ему работать так, как работал «французский писатель Флобс, ко­ торый имел возможность в десять дней пи­ сать роман». «Это — не описка! — воскли­ цает Иванов.— Имя Флобс повторяется еще раз. Сей кандидат «на щит» перепутал все:' Флобера превратил в Флобса, десятилет- 1 П. С л е т о в . Беседы с начинающ им п и сателем . М., 1939, стр. 14.