Сибирские огни, 1973, №8

„“ Э -зм , жизнь-пересортица! — шумно приподнялся Надолб,— Понду поспешу... Дела все насущные... мелочевка. Всех мысленных благ, поиграл он над лысиной толстыми пальцами. Сразу же вступил Лоб. Молчать тому далее не оставалось возмож­ ности. Да он и не собирался молчать. — Была бы идея, а самец у нас будет,— надежно и твердо сказал он Луке. Я попытаюсь по некоторым каналам. Звонок в охотоведческий институт... Подключим и другие связи. Меня ваши планы преискренне заинтересовали. Берегите вашу Хозяюшку. Ценный и перспективный зверек. Это я убежденно вам говорю. Всего пара фраз и расцвечены, скрашены, окрылены пенсионер­ ские, сирые будни Луки Емельяныча. «Позвонить на работу Наташе... Обрадовать». Миновала неделя. Звонок... Вошли трое. Знакомый нам уже Надолб и два таких же румяных квадратных подобья его. Раздеваться не стали. — Надолб,— представился незнакомец номер один. — Надолб,— откликнулся эхом второй. — Пришли вот...— зловеще сказал Первонадолб. — Пришли!! — подтвердили подобья его. — Э-э-э... Чем могу? Чем обязан? — с не случавшейся ранее гнуса- винкой в тембре, спросил их Лука Емельяныч. — Можешь! — сказал Первонадолб.— Обязан! Давай по-уму... Вот пять минут тебе сроку — задуши на свидетельских наших глазах свою пирьспиктивную самку. — Позвольте?.. Почему — «задуши»? — За-ду-ши!! По-губ-ляй!! По складам говорю... Иначе мы тебя, изуита собесовского, самого в тузлуке, с тонкой специей, просолим. Са­ мого, гори ты синим огнем, на сыко...вольтные провода заметней! Для вящей страховнушительности Первонадолб бабахнул себя, что кувалдой, мосластым, мохнатым, литым кулаком в центр груди, так бабахнул, аж бронхи внутри зашуршали и пискнули. «Себя не щадит человек...» — испугался теперь не на шутку Лука Емельяныч. — Нне понимаю... Вошли как люди и... и угрожаете в тузлуке уто­ пить? Требуете убийства зверька? Вы подумайте... — Ты подумай! Инфаркт и Кондрат тебя вдарь!! Бла-го-де-тель нашелся?! Фермы ласочьи, видишь ли... «Во всем Министерстве торговли мышей уничтожу!..» Уу-у-уН — синий гад, белый тапочек!! А обо мне ты подумал? Для меня мышь — дороже тятиного благословения. Она у ме­ ня, может быть, по двухтысячный год в планы вписана. Сын новой «Волгой» об памятник зодчества вдарился — это шутки тебе? Дочь дозрела — лифчики — любой ГОСТ — по швам лопаются — это шутки тебе? «Что у него в груди так шуршит? Что в груди?.. Говорят, в сердце шарик какой-то вставляют?» — А об нем ты подумал?! — наседал Первонадолб, указывая на подобье номер один,— Человек в субтропицком климате дачу затеялся строить... Под названием «Три Внука». Молодым-холостым для выгула. Теперь, значит, от твоего напугу он — жги чертежи? Или внуков к дель­ фину кидай нагишом, таких молодцов, надолб-кровников?