Сибирские огни, 1973, №8

ности замысловато-кудрявенькие «узлы» и «детальки». Это зимняя, пах­ нущая деготьком с сыромятиной конюховка, где обозники занимаются все по той программе, плюс еще «короля за бородушку тянут». Наконец, это третье, самое говорливое местечко — кабинет, где хранятся печати и бланки общества местных охотников. Наш хороший знакомый, Мартын Сивоконь, принес сюда клетку, обитую мелкосетчатой тоненькой проволокой. В клетке ласка. Нет, не та, что жила в Трехозерной избушке. Эту, новую,— многие ночи не спал, по­ ка выследил и изловил. Хозяюшке надо хозяина, вот и маялся. Лука Емельяныч с год уж, как вышел на пенсию,— потускнела и смолкла некогда грозная славушка. Забывать его стало жулье. Жулье забывать, по вот здесь вот, в «охотничьем логове», он — герой дня. Про него основной разговор. — Творческим сословием теперь себя называет,— тешит «логово» Сивоконь,—Задумка-то у него, действительно... чудаковатая. Впрочем, многие с «чудака» начинали... Меня втравил. Две недели эту зверюку выслеживал.... ...На щитах объявлений появился обычный квадратный листок с не­ обычным и странным предложением: «Куплю ласку. Самца. Плачу по цене соболиной шкурки. С предложениями обращаться...» Указаны были адрес, фамилия, этаж. И вот— звонок. — Надолб! — представился приземистый, крутоплечий и корена­ стый мужчина.— Ты— Бухвостов? Правильно я позвонил? — Все правильно,— засуетился Лука Емельяныч.— Раздевайтесь, Прошу проходить. Садиться... Надолб пригладил на ярко-малиновой лысине прядку волос, сел. Лязгнули сомкнувшиеся под обивкой пружины, кресло тяжко вздохнуло, зашептался, взроптал конский волос внутри. — Мною понято,— подмигнул Надолб,— что у тебя соболиные шкурки есть. Самец — для блезиру. Желаешь, стало быть, забодать. Сколь шкурок в наличности и почем будешь драть? Давай по уму... — Нн... неправильно вы меня поняли,— покраснел Лука Емелья­ ныч.—Не для блезира... Мне, действительно, нужен самец. И... и за него я, действительно, готов заплатить по цене соболиной шкурки... — Ну, не темни. Не финти. Давай по уму. На кой хрен он те нужен, самец? В твои годы, брат, если сам не в силах, никоторый самец не по­ может. Сколь шкурок, спрашиваю? — Нет, вы странно... Я вам самку сейчас покажу,— смутился пенси­ онер Лука. В это время в прихожей раздался новый звонок. — Здравствуйте! — с полупоклоном приподнял шляпу свежий при­ шелец,—Позвольте представиться:Лоб. «Лоб... Надолб...— засуетились догадки в уме Емельяныча,— Стран­ но родственные фамилии?..» — Проходите, пожалуйста,— пригласил он и Лба. — Ботиночки расшнурую... Хозяин подвинул к ногам гостя домашние теплые туфли. Надолб был крутожилист, мосласт, цельнослит. На щеках его рдели два жизнестойких, упругих румянца. На полюсах щек румянцы все боль­ ше сгущались, цвели, напрягались, излучая в пространство сияние и блеск. Лоб напротив. Это был тонкой бледности человек неопределенного возраста, с необыкновенно живыми, цепкими, словно бы намагниченны­ ми глазами.