Сибирские огни, 1973, №8

Рот монаха раззявился в приторной зевоте, с растянутых губ сбе­ жала слюна, покатилась по рясе к рукам. Он лениво обтер руки, еще раз зевнул и слабым бабьим голосом сказал: — Он богохульник. Юродивый дернулся, вскинул свои лохмотья, что-то прокричал хрипло и невнятно и упал плашмя в лужу. — Он антихрист. — Монах поднял глаза к небу, и губы его заше­ велились в молитве. Толпа от неожиданности задохнулась. Монах поддернул рясу, сошел по ступеням на землю. Руки его озябли, из желтых стали иззелена-серыми, он потер их одна об одну и снова водворил на место, на живот, запустив большие пальцы под ве­ ревку, которой была подвязана его ряса. — Он царя хулил... А кто хулит царя, тот бога хулит! Юродивый бездвижно лежал в луже. — Бог ему простит, — выкрикнул кто-то из толпы. — Юродный он!.. — Пущай в луже буйствует в своих хулах и не оскверняет храма господнего. — Монах осенил себя крестом и гордо удалился. — Людя! Братья! —снова завопил юродивый, тряся мокрыми лох­ мотьями. Борода его, руки и грудь были мелко облеплены кусочка­ ми навоза. Он уже не закатывал глаз, не запрокидывал голову — взгляд его метался по лицам окруживших людей, и было в нем что-то нечеловеческое, отчаянное и дикое... — Почто царя хулил? — допытывались из толпы. — Может,, он не юродный?.. Лазутник, может, крымский?! — Погибель на вас надвигается, — вдруг выкрикнул юродивый и проворно выскочил из лужи. — Татары надвинутся!.. Порежут!.. Пож­ гут!.. В полон поберут! Толпа раздалась, отступила от юродивого. Тот упал на колени и, сотрясаясь все телом, стал кричать: — Татары близко!.. Близко!.. Спасайтесь! Бегите! Царь вас не за­ щитит! Бегите!.. Спасайтесь! Толпа дрогнула, заколыхалась... Заметушились головы, спины... Кто-то неуверенно прокричал: — К митрополиту!.. Идти к митрополиту!.. На этот крик не обратили внимания. Вся громадная сбившаяся куча людей вдруг качнулась в сторону — в одну, в другую — и забур­ лила, как прорвавшаяся из запруды вода. Юродивый гнался за убегающими и хрипло кричал: — Спасайтесь!.. Спасайтесь! Татары близко!.. Откуда-то вырвалось несколько всадников. На полном скаку вло­ мились они в самую гущу толпы, давя и разметывая людей. Юродивый приник к земле. Руки его, как у мертвого, судорожно впились в ее черную слизь. — Вот он, пес! Нагайка плясанула по спине острым извивом. — Господи, — прошептал юродивый. Сильные руки сграбастали его, кинули животом поперек седла. 3 Чуть свет, лишь отстояв заутреню в Успенском соборе, сходятся бояре в думную палату. Пора утра самая унылая в Кремле. В коридо­ рах холод и темень. Знобящий ужас таится по всем углам и закоулкам. Из подвалов несется кислый тошнотный запах.