Сибирские огни, 1973, №8

Взвоет собака... Треснет лед на реке — сухим, деревянным треском, будто кто-то переломит жердину. Проветрит вдоль по улице, прометет — уляжется... Займется на куполах завьюжка, завертится, замесит на лунном свете жиденькую пелену и опадет на сугробы и крыши — и снова луна, занесенной секирой, зловеще проступает сквозь прозрачную черноту. До самого утра, как застигнутый ненастьем путник, хранит город тревожную угрюмость. Утро взбадривает город. В крутых изломах низких туч еще клубит­ ся темнота, а по Сретенке уже тянется люд. Идут на Кучково поле. Кто побогаче — едет верхом или в санях: ходить пешком богатым неприлич­ но. Перед пешим никто и шапки не снимет, не поклонится. Промчались боярские сани. Погодя — другие... — Стерегись!... Подомну!...— свирепо пропели погонявшие. Хлестнули по кожухам жильные батоги — вжались головы в пле­ чи. Кому досталось —оторопело ругнулись, кому не досталось — со­ чувственно поддакнули пострадавшим, прошлись по боярским косточ­ кам... — Ишь, богатины пентюшивые!.. Тожа — прут... Аж под хвостом шум! — Разутробились -— подавай и им теху! ’ — Эх, кабы хоть раз в рожу богатинную схлёндать! — Гляди, чиво схотел! А засекут?! — Пушшай! — А пушшай, так схлёндай! И за нас тожа! Свечку поставим. На Кучкове — по всему урочищу — люд... Конные, санные, пешие... Толкутся, пыхтят в заиндевелые вороты, подсигивают — мороз дёрок, прозябнет. По урочищу, и крутя, и вдоль, метет поземка, вдирается под не­ стеганые ферязины да зипунишки. Худо тем, у кого ни шубы, ни кожу­ ха. Но не уходят, тиснутся в гущу, мнут ногами разрыхленный снег. Сугробы вокруг растолкли, вытоптали, а посреди урочища снег не тронут. Поп Авдий, торжествеййый и важный, как на литургии, взывает к окоченевшей толпе: — Миряне! Да сыдет на вас благодать божья!.. Откроются вам все врата!..— Авдий размашисто перекрестил толпу, шумно вдохнул и выпустил себе на бороду клуб пара.— Не стойте, яко древа в лесу сатанинном! Сыдите с мест своих облюбленных и прошествуйте семо и овамо' вослед мя, яко же шествуете вослед господа нашего! Авдий, подхватив руками рясу, широко, как на ходулях, пошел по глубокому снегу. Вслед за ним безмолвно и угрюмо двинулась тол­ па. Измученные морозом люди послушно шли за попом — ожидание изнурило их так, что они готовы были и боком катиться по этому поДю. Пройдя из конца в конец, Авдий остановил толпу, воздел руки к небу, как апостол, и закричал: — Дети мои! С божьей помогой оборотимся вспять! Снег на урочище взмесился, поумялся, но все равно его было много. ' Авдий сокрушенно вздыхал. Сходились мясннцкие. Чуть поодаль от них гурьбились плотниц­ кие. Их собралось уже с полусотню. Сава был с ними,— хороводил'. От Рождественки через урочище легкой рысцой шла тройка. Сле­ дом за ней трое верховых. ' С е м о и о в а м о —туда и сюда.