Сибирские огни, 1973, №8

Торговцы на торгу ворчали, что воскресной торговли не будет. Иногородние купцы, наоборот, были довольны: они хоть и теряли вос­ кресную торговлю, зато могли своими глазами увидеть знаменитый м о ­ с к о в с к и й здыб. По всей Руси славились московские кулачные бои. Ни­ где больше не могли так яро, упорно и красиво биться, как на Москве Тверичи начинали с кулаков, а заканчивали дрекольем; новгородцы доставали кистени; псковичи всегда хитрили — то мостили в рукавицы свинец, т® ладили на грудь и на живот защиту. Лишь в Москве бились честно, без кистеней и без свинца в рукавицах, бились до конца, поку­ да какая-нибудь сторона не сляжет начисто на землю. На Москве ждали этого боя, как праздника. Всю неделю каните­ лились мужики на ремеслах, как после похмелья,— не охотилось им и не ладилось ничего у них. Басманники даже хлеб с недопеком пекли — перекислый и невкусный; кидали его собакам, но басманников не ко­ рили Мясницким и вовсе не до убоя и не до торговли было. Проходу им не давали: одни подзадоривали, другие с советами да поучениями лезли, а иные просто'валандались следом от нечего делать. Мясницкие таились, не бахвалились, не грозились. Один только Рышка не мог унять в себе гонора, но ему под конец надоела трепотня, унялся и он. Зато плотницкие похвалялись на каждом углу, что уложат наземь мясницких. Сава всю неделю кутил в кабаке у Фетиньи и хвастал, что против Рышки сам станет. Хвастать Саве, как с горы катиться,— знали это и артельщики, и все плотницкие, но хвастовство Савино подхлестывало их, раззадоривало, рвали они на груди рубахи и грозились разнести чуть ли не всю Москву. На раскате у Покровского собора, как бы в перекор им, безмест- ный поп Авдий, сводный брат Рышки, вещал таким же, как и он, без- местным попам: — Будя вскоре благоденство, святые отцы! Да изыдет язык мой из гортани моея, ащ не сбудется яко реку вам! Будут отходные,— при­ бавляет он попросту,— будут и накладные! — Дал бы бог! — крестятся отощавшие, давно скитающиеся без заработка попы. — Буде, реку аз! — утешает их Авдий.— Рышка сам дюжину уп- ростает. Ярости в ём, святые отцы, яко в а*спиде. Днесь слыхом аз внял утробе ево — бунит в ей окаянная сила! Понесут на погост покойнич­ ков — будя вам и ядь, и питие, и камплот на рясцы. — Дал бы бог! Занудилась Москва за неделю. Еле-еле дожила до субботы. В суб­ боту к вечерне пошли только бабы. Мужики не решились предстать перед богом, собираясь на грешное дело. На Мясницкой чуть темень погасли лучины, ущухли дымы иад из­ бами... Тихо, выморочно, только сторож у рогаток поскрипывает про­ мерзлым снегом. У плотницких тоже тихо. Перебесились за неделю, переерепенились. Не с легкой думой залегли на полати. Не спится многим... Скребется в душу тревога, как собака в сени с мороза. Только отступать — позд­ но. Побитых ожалостят, струсивших — ославят, по гроб пальцем ты­ кать будут и подсмеиваться. Так уж поведено на Руси — доброе пра­ хом кроют, а худое, как притчу, с языка на язык перекладывают, пом­ нят и берегут для зла и мести. Студено и темно. Ветер всю ночь перекатывает с места на место сугробы, полощется белыми холстинами крыш, кадит в небо, в лунную стынь снежным дымом.