Сибирские огни, 1973, №8

— Слышь, Рышка?! А, Рышка?! — Ну чаво? — нехотя отвечает Рышка, ожидая подвоха. — А никак ведьма вам кобелей навесила?! — Эге ж, ведьма... Така, как ты! — Да у мене и хвоста-то нет! — Спереди у тебе хвост! Толпа гогочет, колышется, сзади уже не напирают, но народу прибы­ вает и прибывает. Самые любопытные позалезли на крыши — гыкают от­ туда, словно галки. Рышка тоже гыкает—глухо, утробно, — довольный, что так ловко осмеял задирщика- — Ишо не то будя, — говорит он самоуверенно. — Ужо не спущу я ноне плотницким! Будут они у мене тесаны... Эй, слышьте, плотницкие?! Есть вы тута? Задира ваша вам даром не сыдет! Мясницких на Москве все боялись. Занятье у них было такое, что без силы и ловкости не управиться с ним, — вот и подбирались там му­ жички дебелые да ядреные. Взвалит на плечи коровью полтею и тащит ее из бойни на торг, да еще присматривает по пути, как бы что-нибудь спе­ реть. Задираться с ними— себя не жалеть. Даже кузнецы, тоже — не без силы в руках, не решались ввязываться в драку с мясницкими. Если выходили на кулачный бой мясницкие, все отступали. Двумя, а то и тремя улицами ходили на них, и все равно не побивали. Однажды, на ютеху царю, сошлись они с Кадашевскими да сыромятницкими слобод­ чанами, полдня бились, истерзали слободчан, избили их в кровь, излома­ ли им кости, но и сами три дня крамарни не отмыкали и торга не вели. Рышки Козыря отец помер от того боя — стар был уже, не выдюжал. А слободчане целую неделю таскали на погост покойников. Царь от та­ кой потехи в гнев пришел и запретил с той поры кулачные бои. Истосковались московиты по потехе. Покуда царь был в Москве— терпели, не хотели плетей получать. А как ушел царь в поход, почуяли свободу, и загулял в них задор. На третий день по отъезду царя дворо­ вые чеканщики споили пушкарей, стоящих на раскате при пушках у Ни­ кольской стрельницы, и выпалили из пушки тухлыми яйцами по Николь­ ской улице. Окольничий Темкин, оставленный , в Москве с кремлев­ ской охранной сотней для держания порядка, тех стрельцов поставил на правёж да жалованье им усек на два алтына, а чеканщики ходили по торгу и бахвалились, что выпалят еще и по Варварке — с другого раската, что стоял около Покровского собора. Пушкари этого раската не подпускали теперь к себе никого — боялись, как бы им не угодить под плети. По субботе завелись меж собой на торгу гончарники: перебили все свои горшки, кувшины, миски... Пять возов черепков вывезли с гончар­ ных рядов. Весь недельный наработок перетрощили в запале. А в во­ скресенье, перемирившись в кабаках, потащили на кулачки бондарей за то, что они будто осенью торговали гнилыми кадками. Со­ шлись прямо на торгу, у собора, уж и кожухи, и кафтаны поскидали, да попы развели, не дали возле храма божьего буйству грешному разра­ зиться. Пошли они на Москву-реку, да, покуда шли, позабыли, из-за че­ го сыр-бор загорелся. Повернули опять в кабак. Окольничий Темкин ездил по торгу на караковом аргамаке с темрю- ковыми черкесами и подсмеивался и над бондарями, и над гончарника- ми; хотелось ему стравить их, чтоб потешиться в царское отсутствие ку­ лачным боем. Не стравил,— уехал в Кремль злой- Два дня не появлялся на торгу. Нынче, только выехал из Никольских ворот, увидел толпу в мясниц­ ких рядах и помчался с черкесами во весь опор.