Сибирские огни, 1973, №8

бах возле печки, княжеский духовник монах Патрикий и князь Прон- ский. Присутствие в палате Пронского больше всего смутило Серебря­ ного. Он даже растерялся поначалу, совсем не зная, как и приступить к делу, когда сам Пронский, причастный ко всему, будет сидеть и слушать, что о нем будет говориться. — По царском указу иль по своей воле явился ты к нам, воевода?— спросил князь Владимир. , Серебряный ответил: — Царь нынче не давал указов, да коли мы будем ждать, покуда он укажет,— худо нам придется! — За самовольство також не милуют! — сказал князь Владимир. — Самовольство самовольству — рознь! — возразил Серебряный.— Ежели один самовольно порядку и ладу в деле добивается, а другой сие дело самовольно расстраивает — кому добром, кому худом воздать? — За правое дело како ни воздастся — все лишь добро будет,— ти­ хо, словно бы самому себе, сказал Патрикий. Все с согласием посмотрели на Патрикия, как будто он и вправду' высказал за каждого их мысль. Да только знал Серебряный, что никто ничего подобного не думал. Тайно — всякий был смел, и в помыслах, и в делах, а в открытую никто еще не решился воспротивиться царю. Се­ ребряный хотел было ответить Патрикию, да раздумал. Не мудрствовать с монахом пришел он сюда. — Во всяком деле ум нужен,— сказал он решительно и встал с лав­ ки.—Даже в правом!.. Й мера! А что затеяли бояре да воеводы — неум­ но и неумеренно! Князь Пронский давно при полках и знает, какие не­ взгоды терпит войско через ту неумность и неумеренность. Пронский сопнул, нахмурился, но не сказал ни слова. — Нынче первый воевода говорил мне, что покрывает пред царем боярские козни, дабы царскую опалу на них не навлечь,— продолжал Серебряный, приблизившись к князю Владимиру, чтоб лучше видеть, ка­ кие из его слов сильней всего затронут князя.— Главному воеводе твоей дружины, князь, следует сейчас ехать со мной к первому воеводе и ве­ сти с ним разговор по сему делу. — Пошто моему воеводе? — капризно воскликнул Владимир. «Знаешь— пошто! — подумал Серебряный и порадовался, что верно поставил себя в разговоре с князем и оттого ведет дело в свою пользу.— Кабы не знал — выпер бы меня вон, и слова не разменял со мной!» — Оттого, князь, что твои воеводы больше всего козней творят! — За такие слова, воевода, в плети тебя! — вскинулся Владимир и крикнул своим слугам: — Взять его! Слуги кинулись к Серебряному, скрутили его по рукам. — Опомнись, князь,— спокойно сказал Серебряный.— Твои плети поднимут меня над тобой, когда Басманов пойдет к царю с доносом. Владимир, по-бычьи наклонив голову, с ненавистью смотрел на Се­ ребряного. — Пристало ли нам, князь, между собой свариться, когда над всеми нами занесен меч! — с укором и уже совсем другим тоном — мягким и дружеским — проговорил Серебряный.— Согласного стада и волк не берет. — Пустите его,— сказал Владимир.— Дивный ты человек, воево­ да!.. А может, просто хитрый! — Хитрость — делу не помеха. Владимир вскочил с лавки, подбежал к Серебряному: — Речёшь — собором и черта поборем?! — Он осторожно, даже трусливо приблизил свое лицо к лицу Серебряного и ехидно спросил: — А может, сам черт и науськивает тебя, а?