Сибирские огни, 1973, №8

Иван пошел в свою спальню, вынес оттуда свиток и подал егс Федьке. — Чти! Федька взял свиток, осторожно, со страхом, развернул, так же со страхом, запинаясь, стал читать неряшливую скоропись: — «Турецкий царь Махмет-салтан сам был философ мудрый по своим книгам по турецким, а греческие книги прочтет и слово в слово по-турецки перепишет — так великая мудрость прибыла царю. И он рёк сеитам своим и пашам, и муллам и обызам: «Пишется великая мудрость о благоверном царе Константине в философских книгах-..— Федька об­ лизал высохшие от волнения губы.— Он от отца своего на царстве сво­ ем остался млад, трех лет от роду своего,— торопливо продолжил Федька.— И греки злоимством и нечистым собранием богатели от слез и от крови роду человеческого, и праведный суд порушали, да неповин­ но осуждали за мзду. Вельможи царевы до возрасту царева богатели от нечистого своего собрания. Стал царь в возрасте и почал трезвиться от юности своей, почал приходить к великой мудрости воинской и к при- рождению своему царскому...» Федька перевел дух. — Подай ему вина,— приказал Иван Грязному. Федька не осилил полного ковша, махнул остатки на пол, еще ста­ рательней забубнил: — «И вельможи его, видя, что царь приходит к великой муд­ рости, рекли так: «Нам будет от него суетное житье, а богатство наше будет с иными веселиться!» — Ишь, перепужались, окаянные!..— сказал блаженно Грязной. Федька хмуро посмотрел на него. — Видать, почуяли под задом жаровню,— добавил со смехом Грязной. — Нравится тебе моя сказка, Васька? — Как про тебя писано, государь,— сказал простодушно Грязной. — Тыщу раз перечти, Басман, сказку сию,— сказал Иван— Знай ее, как молитву! Когда б я тебе ни наказал, по памяти повторить дол­ жен слово в слово! 5 Серебряный дождался сумерек и поехал на подворье князя Влади­ мира. На подъезде к княжеской избе Серебряного встретили верховые ка­ заки, учтиво попросили остановиться. — К князю Владимиру Старицкому князь Серебряный, воевода! — с достоинством сказал Серебряный и подал одному из казаков свой шес­ топер. Казак принял его и, держа в вытянутой руке, поскакал вперед, чтоб известить князя. У крыльца тот же казак с поклоном возвратил Се­ ребряному шестопер и громко сказал: — Князь милости просит! Такой прием понравился Серебряному, а то, что князь Владимир не заставил ждать и сразу позвал его, даже польстило ему. Не всякий удостаивался такой чести у князя, и от этого стало отрадно на душе. В сенях Серебряного встретили княжеские воеводы, а сам князь встречал у дверей. Поздоровался, спросил о здоровье, просил садиться где удобно. В палате было немного народу: несколько воевод из свиты князя, его оружничий князь Толстой, два боярина, парившиеся в рысиных шу