Сибирские огни, 1973, №8

мое радеть будет? Шеремет хоть и стар, но поисправней будет! Ьго решил оставить. Воротынского же вон! У него свое на уме... Не горит моим делом, не радеет... Летом из Серпухова на крымца медлил... Да; Гирею уйти без урона в степь. _ Сведомый стратиг князь Михайло... Не обиды ль на тя захир; ли его? , г — Нерадив — иль неверен! Обиды ж его я постиг! Отсидится на и ловках — отобидится! Обойдусь без него — утишится! Не то вовсе воз! нился: будто его руками царство себе пристяжаю. — Печалуюсь к тебе глаголом господним: «Аще согрешит протщ тя брат твой, выговори ему!.. И аще покается, оставь вину ему! И ад седмищи на день согрешит к тебе и седмищи на день обратится, глад ля: каюсь,— оставь ему!..» Иван не ответил, нахмурился... В палате не было больше лавок, к ме той, на которой сидел митрополит. Это раздражало Ивана. Сесть лавку рядом с Макарием он не хотел: больно велика была честь даже для митрополита — сидеть на одной лавке с царем, как равный с ра; ным. Иван стоял, хмурился... Макарий, не дождавшись ответа, тихо вымолвил: — Немощен аз... Бог призывает меня к себе. И не простит он м ежели не отвращу тя от пролития крови христианской. Бусурманская чисть разоряет наши церкви, ругается над верой нашей... Замирись Литвой — якоже и мы, христианской веры они... Повернись супротив сурман — славой имя твое покроется во веки веков. -— Уж не бояре ли тебя на такую мысль навели, владыко? на: пясь, спросил Иван и скрестил руки на груди. — Сия мысль от бога и во имя бога! —твердо сказал Макарии. Р ки его упирались в лавку — сидеть ему было так же томительно, как Ивану стоять. Красный клобук его сполз на ухо, лоб взмок... Макар; тяжко вздохнул, пошевелился...— Во имя бога отвращаю тя!.. — Твоими мольбами простится мне!.. -— О душе твоей молюсь денно и нощно... -—■Бог услышит тебя, владыко, и споможет мне! Нет в том греха отчизне нашей силы придать! Море добуду — замирюсь с литовца! Дани мне с них не надобно, церкви их не порушу. — Во все века и у всех народов государи мало внимали гласу бок ему. Несть во мне сил отвратить тя от войны... Призываю милостив! быть к побежденным! Митрополит снял с себя крест, Иван преклонился... — Во имя отца и сына и святого духа, благословляю на дело р ное, — трижды осеняя Ивана крестом, проговорил митрополит.— Да дет с тобой успех и удача! Иван поцеловал крест, повернулся к иконам, перекрестился и то| пливо вышел.2 2 Через два дня после рождества Иван выехал в Можайск к войс; велев быть с собой брату своему Владимиру Старицкому, с дружиной! и его боярами и воеводами, князьям Серебряному и Оболенскому, воде Горенскому, всем дворовым воеводам, всем детям боярским. В скве на главенстве оставался Мстиславский вместе с дворецким — и зем Юрьевым-Захарьиным, царским родственником по первой жене. талась в Москве и царица Марья — брюхатая первенцем. Иван уверил окончательно, что Девлет-Гирей не придет к Москве, и не велел ей о езжать в Вологду, в Кириллов монастырь, куда по обычаю отправлял