Сибирские огни, 1973, №8

ность поиска, нередко отбрасывавшая уже отысканное,— эта черта поражает в писа­ тельской индивидуальности Черкасова. — У тебя творческий процесс происходит по методу неукрощенной термоядерной реакции. — А как же? По-другому не умею и не хочу! — серьезно отвечал он на шутку. Частично то, что было найдено для «сибогневского» краткого варианта и более расширенного (но все равно — сокращенного) в «Неве», и многое, оставшееся за пре­ делами этих журнальных вариантов, либо вошло кусками, либо послужило «полуфаб­ рикатом» или даже только трамплином для дальнейшей работы над отдельными из­ даниями. Появилась и грандиозная ретроспектива, развернувшая перед нами историю раскольничества (и многих поколений Боровиковых и других героев «Хмеля») на фо­ не крупных событий истории России, начиная с крестьянской революции, возглавленной Пугачевым. Многотомная эпопея движется далее через девятнадцатый век (в частно­ сти, показывает судьбу одного из декабристов) в наше столетие, вовлекает «людей тайги» в 1917-й, в гражданскую войну, в обстановку 20-х, 30-х годов, Великой Отечественной и послевоенных лет. Черкасов написал много. К несчастью, исчезла заинтересовавшая Горького ру­ копись романа «Ледяной покров», написанного, когда автору было 19 лет. Но изданы — помимо многотомного и многовариантного «Хмеля», к которому примыкают «Черный тополь» и «Конь Рыжий»,—романы «День начинается» (тоже — два варианта!), «Мир, как он есть», «В краю сибирском», повести «Ласточка» (впервые — на страницах «Си­ бирских огней»), «Лика», «Шумейка», «Золотоискательница». И сколько страниц, ку­ сков, эпизодов, неоднократно переписанных для каждой из этих вещей с отбрасыва­ нием созданного ранее! («По-другому не умею и не хочу!»). И сколько еще полыхало замыслов в его воображении! Да, он «не умел беречь здоровье» — и зачем оно было бы нужно ему без творчества? Прощай, Алексей Тимофеевич! «Здравствуй!» — будет мысленно произносить читатель, раскрывая книгу с твоим именем. Борис РЯСЕНЦЕВ Еще школьники, бегая на деткоровские «среды» в пионерский журнал «То­ варищ» и в пионерскую газету «Юный ленинец», мы уже знали имена К. Урманова, А. Коптелова, Г. Вяткина, В. Итина, И. Мухачева, Н. Алексеева, И. Ерошина, Е. Бе- резницкого и многих других сибирских поэтов и прозаиков. Мы, тянувшиеся к литера­ турному творчеству, читали их книги с особенным родственным чувством, ведь они бы­ ли нашими земляками и писали о Сибири. Их имена, их книги крепко вошли в наше литературное детство, литературную юность. Они создавали в Новосибирске ту твор­ ческую атмосферу, в которой росло теперешнее среднее поколение сибирских литера­ торов. Среди писателей, благотворно влиявших на нас в молодости, был и Александр Александрович Мисюрев. Для нас, молодых, этот писатель имел особое значение. Он открыл нам сибирский рабочий фольклор, открыл поэзию, таящуюся в легендах, сказа­ ниях и былях, созданных ямщиками и работными людьми. Читая его книги о берга- лах — крепостных рабочих, мы познавали души наших дедов и прадедов, их думы, чая­ ния, мир их образов. Профессор Азадовский писал о книге А. А. Мисюрева «Легенды и были»: «С такой широтой и полнотой горнозаводской фольклор не был представлен еще ни в одном сборнике...» А. А. Мисюрев родился 25 ноября 1909 г., нелегким было его детство, нелегкой бы­ ла и юность. Он рано остался без родителей. Некоторое время даже беспризорничал. Потом попал в Томский детдом. Позднее был чернорабочим, рассыльным, сверловщи­ ком. В это время он и столкнулся впервые с рассказами о жизни рабочих, о старой Си­ бири. Литературная одаренность, наконец, дала о себе знать. А. Мисюрева потянуло к бумаге, к слову. С 1929 г. он начал работать в газетах. В печати стали появляться ето очерки, рассказы и стихи. Лучшее из написанного публиковалось в журнале «Сибир­ ские огни». И вот в 1934 г. в свет вышла его первая книга «Четвертый горновой». А. Мисюреву-газетчику приходилось много ездить по Сибири, по Горному Алтаю. Во время этих поездок он выполнял не только задания редакции, но и записывал от потомственных мастеровых причудливые сказы, легенды и предания о рудознатцах, углежогах, плавильщиках, записывал, старясь сохранить красочность и образность языка рассказчиков, проникая в душу народного слова. Так и появилась в 1938 г. книга «Легенды и были», открывшая читателям устное творчество старых горнорабочих Южной и Западной Сибири. Эта книга, расширенная новыми записями, сделала имя А. Мисюрева известным не только читателям, но и на­ учным кругам, занимающимся изучением фольклора.