Сибирские огни, 1973, №8

но, важнее другое: фактический заработок шофера зависит от той машины, которую представляет автобаза, от наличия запча­ стей, от добросовестного и быстрого ремон­ та, а главное — от клиента, чтобы тот бы­ стро погрузил-разгрузил машину, в общем, обеспечил работу без простоя,— иначе, как говорят водители, они «просто съездят справить удовольствие» и останутся без заработка.' Когда рейсы задерживаются клиентом, водитель требует приписки ездок, тоннажа, клиенту деваться некуда, да и шоферская совесть (если верить Агранов­ скому) ничуть не потревожена. Мы видим, сколько проблем хозяйствен­ ных, экономических, моральных намечено социальным портретом шофера. Я был бы, впрочем, несправедлив к авто­ ру социального портрета шофера, если б не показал и другую сторону очерка, рисую­ щую Пирогова как человека, его отношение к профессии и разные другие аспекты шо­ ферского ремесла. В отличие чуть ли не от всех иных при­ влекательных специальностей, шоферская имеет низкий потолок продвижения: заслу­ жить квалификацию I категории, стать «профессором в своем деле» — и все! Шо­ феру — водить машину до старости, често­ любие административное у него не развито, а если водитель станет механиком автобазы — это уже новая профессия, требующая иных знаний, иного образования. Однако нелегко дождаться пенсии сидя за баран­ кой! Ведь к машине допускаются лишь вполне здоровые люди, в частности, с креп­ кими нервами; поди сохрани их, водитель! Самому Пирогову предстоит еще 25 лет проходить строгую медкомиссию! Вот поче­ му в ходу между шоферами горькая пого­ ворка: «Молодой — за рулем, а перед пен­ сией — с ломом или лопатой, или в лучшем случае — слесарем на ремонте машин». И выход, казалось бы, один: загодя под­ готовить себе вторую профессию. Но для этого нужно образование повыше нынеш­ них 4—7 классов... 97-ми шоферам пирогов­ ского отряда роздана была анкета. На вопрос: «Хотите ли вы учиться?» — 81 от­ ветил: «Да», но 64 тут же добавили, что учиться, практически, не могут: «годы ушли», «поздно», «некогда», «нету физиче­ ской возможности» и т. д. Пирогов в свои 35 лет поступил в 8 класс вечерней школы, с ним еще только 6 человек. И не у каждо­ го хватит мужества и терпения, готовности к лишениям (тут уж сверхурочные брось!), учиться все три года... хотя подгоняет не только мысль о второй, спокойной профес­ сии под старость, но еще и сегодняшняя забота о внутрисемейном статусе отца. Дочь и сын, самое малое, пройдут все сту­ пени среднего образования; хорошо ли гла­ ве дома оставаться неучем? И тут-то особенно интересно вникнуть в причины истинной привязанности водителей к своей профессии. Только трое из 97 отве­ тили в анкете: «Не люблю». В. Аграновский реалистически объясняет эту привязанность к тяжелой, нервной профессии и не расхо­ дится в ответе с сегодняшними суждениями социальных психологов. Михаил Федорович Пирогов, пройдя у отличного механика курс ученичества, получив права и выехав за во­ рота базы, сразу понял, что выбрал профес­ сию на всю жизнь. «Почему? Потому что свобода!» Сходный ответ, как сговорившись, сформулировало большинство из 94 водите­ лей. Вот некоторые из них: «Люблю ее, проклятую!», «Что любит русский мужик? Чтобы на него не давили. Я теперь сам себе начальник», «Водительский состав — не заводской, к станку мы не прикованы», «У нас развита самостоятельность во взгля­ де», и т. д. «Но даже за некоторыми хлест­ кими словечками угадывалось отнюдь не ухарство или стремление к «свободе» от работы,— пишет В. Аграновский,— Напро­ тив, шофер ценит в своем труде самостоя­ тельность, риск, возможность самому при­ нять решение, проявить свою индивидуаль­ ность. Они вырастали (тем самым) в соб­ ственных глазах и, может быть, немножко тешили свое мужское самолюбие». Что ж, этот вывод стоит сопоставить с тем, отмеченным социологами и хозяйствен­ никами фактом, что наименее популярными профессиями среди рабочих стали те, кото­ рые связаны с монтажным трудом. «Социальный портрет шофера», напеча­ танный впервые в «Комсомольской правде», вызвал огромную волну откликов. Посчита­ ем это доказательством, что форма очерка, напоминающая старые «физиологии», вы- полняет все же существенные познаватель­ ные функции. * * * Я уже говорил, что «социальные портрс- ты» обильно насыщены цифрами и, вообще, они подчас вырастают на почве, удобрен­ ной социологическими анкетами. Примером такой разновидности очерка служит напеча­ танный в «Литературной газете», а потом в книге «Мнение неравнодушных» (1973) социальный портрет алкоголика (Б. Левин). Ядро этой типичной «физиологии» составля­ ют наблюдения над клиентами одного вы­ трезвителя. Автор очерка вставил материа­ лы о клиентах вытрезвителя в рамку более широких и, надо сказать, кричащих, убеж­ дающих цифр о «вреде алкоголя». Мы узнаем, например, что в Перми, в состоянии опьянения, совершены 85% всех краж, 100% изнасилований, 91% умышленных убийств и т. д. Оказывается, удельный вес трат на алкогольные напитки в бюджете рабочего вырос и по сравнению с дореволю­ ционным временем и с тридцатыми годами. Контингент пьяниц, прошедших через вы­ трезвитель, охарактеризован по социальной принадлежности, по уровню образования, по семейному положению, по условиям жизни (коммунальные или отдельные квар­ тиры). И каков же результат таких сопо­ ставлений? В с е категории населения го­ рода, в общем, пропорционально представ­ лены среди дебоширов и бесчувствен!!» пьяных, подобранных милицией. Известное ограничение накладывает, судя по приве­ денным цифрам, наличие детей в семье. По возрасту среди клиентов вытрезвителя пре