Сибирские огни, 1973, №8

— Упрек в твоей душе лежит, тяжелый упрек... Выскажи его! лучше — смирись! Оставь упреки в себе. Знаю, ты с ними был!.. С Ад« шевым купно стояли во всяком деле... Старания ваши не дурны были! Но коли мне велено богом Русью править, како ж я могу по мысли ваше ходить? — Мы того в намерениях не держали. Мы, как и ты, о Руси пеклиа — Сильверст ублажал меня, Адашев за нос водил!.. — Иван снов приблизился к Курбскому, стал за его спиной, положил ему руки на пл( чи. Курбский услышал его прерывистое взволнованное дыхание.— Пуст их... Их уже нет! И они не стали бы стоять за тебя, како ты за них сто ишь. Не озлобляйся, князь, не слушай наветчиков и злопыхателей! На шепчут они тебе всякого... Да толико я один знаю — как будет! Не в оп лу тебя ссылаю — в Дерпт. Слава твоя и искусность военная будут ливог цев в тревоге держать — для того и едешь ты в Ливонию. Уцепиться на! надобно за землю немецкую... В крепостях повоеванных укрепиться, что бы не выбили нас оттуда, войско исправно держать... Верная и искусна рука нужна для всего. Не будь тебя, князь, сам принужден был бы по« ти! «Не верю!» — хотел крикнуть Курбский, но вместо этого выговори« — Я свой долг исполню, государь. Иван снял руки с плеч Курбского и тяжело отошел к двери. — Пришел я тебе большее поведать, да, вижу, зря пришел!. Пр( щай, князь,— тихо сказал Иван и помедлил, ожидая, что Курбский в пс следнюю минуту оставит свое упорство. Но Курбский молчал. Иван р( шительно запахнул шубу и бесстрастно выговорил: — Исполни сво долг, князь. Не передо мной — перед Русью. А чтоб моя вера в тебя бь ла спокойна — семью свою в Москве оставь. 11 В то утро, когда князь Курбский отбыл в Ливонию, из Москвы о правлялось в Крым большое посольство. Думный дьяк, глава Посольско го приказа Иван Михайлович Висковатый, еще раз перечел грамоть привесил к ним царские печати и приказал упаковать их в окованны железом сундук. На возы уже были уложены подарки ханским мурзам, улана« князьям, царевичам: шубы собольи, горностаевые, рысьи, панцири кольчуги, разное оружие, седла, сбруя, серебряная утварь: кубки, блюдг ендовы, кумганы, а также жемчуг, парча, сукна — для ханских жен и ц ревен. Самому хану царь слал полдюжины молодых, обученных охоте кре четов, пять сороков соболей, две тысячи белки, триста горностаев, рыби! зуб, золотые кубки — все это было уложено в главный воз, на которо: ехал сам большой посол Афанасий Нагой. Нынче везли богатые подарки, чтоб всех оделить и задобрить, иб мир с Крымом был очень важен. Война за Ливонию оборачивалась так, как хотелось бы Ивану... Не в силах противостоять Москве, Ливони стала искать защиты у соседей: ревельцы отдались под власть шведской короля, эзельские земли купил датский король Фридрих, а остальна! часть Ливонии отошла к Литве и Польше. С потерей Ревеля и эзель ских земель Иван смирился и не поминал о них ни шведам, ни датчанам заключив с ними мир, но уступить остальную часть Ливонии Польше Литве Иван не был намерен. Потому-то и был так нужен ему мир с Кры мом. От этого мира зависело — будет ли Москва вести войну на две сто роны, воюя с Литвой за Ливонию и отбиваясь от татар, держа на южны)