Сибирские огни, 1973, №8

— Мужики сказывают: нашего Аю вчера погрыз. Аю медведя держит, лося дер­ жит. Все собаки его боятся. Один твой не боится. Промышлять с ним будем... Солнечный свет волнами струился над зеленой лужайкой, раскинувшейся за око­ лицей. Среди желтых цветов мать-и-мачехи бродили, переговариваясь, белые гуси. Раз­ говор их был еще спокойный: осень пока не заставляла птиц рваться в голубоватую синеву. С довольным чириканьем кружились над лугом стаи чернеющих молодых скворцов. Они тоже еще не спешили в путь. Зато в голосах синиц уже слышалась тревога. Беспокойно стрекотали, перелетая с места на место, сороки. С громким курлыканьем кружились журавли. После завтрака мы отправились с Савелием в лес — по клюкву. Узенькая тропинка чернеет среди желтых моховых кочек. В глубине леса полумрак и приятная прохлада. Запах зеленой травы, березовых листьев и муравьиной кислоты бьет в ноздри. Грудь дышит широко и вольно. В лесу — игра света и тени. Ветер качает вершины деревьев, и солнечный свет, просачивающийся меж ветвями, колеблется на пестрых листьях. Осенью в погожие дни деревья всегда шумят ровно, словно кого-то убаюкивают. Через темный урман пробрались к маленькой лесной речушке. Здесь, в глубине ста­ рого леса, было совсем тихо. Только где-то вдали тревожно прокричала пестрая сойка, да из-под ног выскочил полосатый бурундук. Он взобрался на ветку талового куста, строго посмотрел черными глазками. Потом вдруг взмыл в воздух, упал брюхом на землю и исчез в зарослях пестрого лабазника. — Это хозяин,— остановил меня Савелий.— Подарка делать надо.— Достал из ко­ томки кусок хлеба, отломил корочку, положил возле тропинки. Обернулся ко мне.— За­ мечай место! Тут лосей всегда бью. Хозяин помогает. Уже вечерело, когда в жарких таежных зарослях повеяло свежим дыханием близ­ кой воды. Впереди, за группой столетних, отливающих медью сосен, сверкнула речная 'гладь. По краям омута качались ца волнах круглые тяжелые листья водяных лопухов. Над ними висели синие стрекозы. Сели в лодочку. Утлое суденышко неслышно скользило по стеклу задремавшей реч­ ки. Впереди на воде засияло белое мерцание, медленно угасавшее, в глубине. Это были лилии. — Здесь свой хозяин,— почтительно прошептал старик. Вышли на берег. Савелий остановился у громадной ели, с ветвей которой свисали дымчатые пряди лесного мха. Склонив голову, почтительно сказал:) — Наш охотничий бог. Подари ему. — Чего дарить? — Шапку дари, ремень дари, нож, платок... Что есть — дари. Я положил к подножию ели свою старую шапку. — Вот теперь ты мне совсем сын. Никто в деревне не верит лесному хозяину. Я — последний. Тебе — моя удача. И повел меня в кочкарник, где среди мха алели сочные гроздья клюквы... Наутро я проснулся с ощущением чего-то необычного. Было еще совсем темно и только угадывалось за окном начало рассвета. Тихо шумел ветер, и сонно вздыхали бе­ резы. Вдруг синичье «пинь, линь» прозвенело на дворе. «Чего это синицы в такую рань, проснулись?» — подумал я, поднялся с нар и по­ глядел в окно. Внизу, возле земли, было необычно светло. Свет исходил от снега, тол­ стым слоем покрывшего землю. Я оделся и пошел в лес. В лесу было неуютно и холодно. Дрогли на ветру малень­ кие сосенки, по самые плечи обсыпанные снегом, ярко и как-то болезненно зазеленели вдруг листья неосыпавшейся березки. Я разгреб снег. Трава под ним была теплая. Из отдушины шел легкий пар. Это бы­ ло теплое дыхание земли, попавшей в беду. Но снег на этот раз еще сам вредил себе. Выпав плотным слоем, он сохранял теп­ ло земли, а она, накопив силы, начала растоплять снежный покров. Над лесом клубился черной окраски туман. Временами порывы ветра разрывали