Сибирские огни, 1973, №8

Километров за шестьдесят от Ертаулов, далеко за пределами заказника, находи­ лась маленькая — двадцать дворов — деревушка Карагуль. Дальше этого места люди уже не селились вплоть до притоков большой реки. В Карагуле жил известный в окру­ ге охотник, носивший старинное русское имя Савелии. Вообше почти все пожилые тата­ ры имели два имени: одно — мусульманское, которым пользовались в кругу семьи и со­ племенников. И второе — русское, обычно — старое: Фаддей, Евлампий, Аполлинарий. Возможно потому, что многие окрестные русские села прежде были староверческими, и там эти имена были в ходу. Люди рассказывали, что Савелию около семидесяти, но, несмотря на такой воз­ раст, он — лучший охотник. На его счету что-то около двадцати медведей, причем на од­ ного он ходил с ножом. В годы войны Савелий был снайпером и уничтожил шестьде­ сят три гитлеровца. Фашисты его хорошо знали. Специально из Германии привозили классного снайпера, который должен был выследить и убить Савелия. Но получилось наоборот. За боевые подвиги сибиряк был награжден двумя орденами Славы. Ясно, что мне не терпелось свести знакомство с этим замечательным человеком. У нас в семье иногда вспоминали Савелия, старинного отцова приятеля из далекого по­ селка, куда наши мужики еще до коллективизации ездили за орехом н клюквой. И мне думалось, не тот ли это Савелий. Осенью, когда после дождей вновь установилась ясная погода, я в сопровождении двух вновь обретенных друзей — маленького серого коня и молодого рыжего пса но кличке Буран, имевшего в своих жилах некую часть волчьей крови, отправился в Карагуль. За рекой Ледой дорога превращалась в тропу. На солнце сняли зеленые 01 гровки ельника, окруженные рыжими плешинами болот. Только далеко впереди, у самого го­ ризонта, синела кайма сплошного леса. К вечеру стена ельника расступилась, сверкнула гладь громадного озера. У воды стояла срубленная из кондовых сосен деревушка Карагуль. Я медленно ехал по зарос­ шей муравой широкой улице. Буран, набычившись, высоко закинул за спину пепельный крендель пушистого хвоста. К нему со всех сторон сбегались рослые лохматые ланки, угрожающе рычали. Большой черный пес, видимо, вожак стаи, молча ударил пришель­ ца грудью. Я на миг придержал Серка. Но только на миг, потому что уважающий се­ бя охотник никогда не ввяжется в собачью драку. Впрочем, в этом и не было необхо­ димости: мой кобель уже сбил с ног вожака деревенских собак... Савелий не то чтобы обрадовался, а весь засветился, увидев гостей. __ Гость — от аллаха,— ласково сказал он, усаживаясь напротив меня на жер­ дяные н а р ы ,-А ты мне как сын... Вот тебя эким помню. Шибко отец твой мне друг был. Бывало, на ярмарку до войны ездили на конях, все у вас гостевали. Перед сном из угла избы вылезла большая рыжая крыса. Села по-кошачьи за­ шевелила серыми усами. Подглядев на подоконнике кусок свинца, я хватил нм по баш­ ке рыжую гнусину. Крыса опрокинулась на спину, засучила короткими лапами. Заслышав стук, прибежал Савелий, увидел битую крысу, горестно прижал руки к животу, прикрытому ситцевой рябой рубашкой, запричитал жалобно: _ Пошто счастье мое рушишь? Ее мне аллах послал. Много годов уже здесь жи­ вет. И чашка ее в углу стоит. Придет, п о е с т - и назад. Как приш ла-удача мне во всем- и в лесу, и скотина плодится, и сам уж сколь годов не болею... Зачерпнул берестяным ковшом из липовой кадки студеной воды, сбрызнул крысу, пошептал что-то по-татарски, погладил узкими сухими ладошками выщипанную бороду. Крыса зашевелилась. Савелий перевернул ее на брюхо. Крыса очумело мотнула страш- ной своей башкой, поползла к Норе. — Бооони бог больше,- сокрушенно предупредил меня хозяин. Утром с 1 л и й повел меня знакомиться с местностью. Солнышко встало уже в - соко пастух гнал скотину на пастбище; по зеркалу сонного озера лениво двигалась ры­ бацкая лодка, точно черная муха по стеклу. На берегу ™ И “ “ " “ ^Б ур а н а что бе- — Однако добрый у тебя кобель,-похвалил вдруг Савелии моего Бурана. жал следом за нами. — Почему так решил?