Сибирские огни, 1973, №8

томского губернатора, а затем члена сове­ та департамента государственных земель­ ных (и лесных) имуществ всей России. В Алтайском краевом архиве сохранилось предписание (своеобразная программа ра­ бот) для главного лесничего (оберфорстмей- стера) Колывано-Воскресенских заводов, согласно которому следовало знать «о про­ странстве округи», «о разных родах дерев», когда они достигают спелости и «каким образом по вырубке опять выращены мо­ гут быть»; все леса надлежало привести в известность и «положить на карту, дабы всегда можно было видеть будущую их благонадежность». За время работы в этой должности (1802— 1811 годы) П. К. Фро­ лов много сделал для изучения лесов, поса­ дил близ горной Колывани более 400 деся­ тин хорошего соснового леса (эти посадки частично сохранились до наших дней), про­ вел межевание (прокладку границ) и геоде­ зическую съемку лесных дач, а также пер­ вую съемку Байкала и берегов Енисея и Оби, с целью организации судоходного пути и перевозки руды с Байкала на серебро­ плавильные заводы в Барнаул. Не потеряли современного и историче­ ского интереса многие документы и карты, составленные П. К. Фроловым. И среди них «Карта, представляющая удобные места для водного сообщения между Колывано- Воскресенскими рудниками и заводами», со­ ставленная в 1807 году. На плотной чертеж­ ной бумаге нанесены сосновые боры, окру­ жающие Барнаул, степи и березовые колки. Карта легко читается благодаря хорошо по­ добранным краскам и значкам и служит точным документом распространения дре­ весных пород и залесенности в начале X IX века. Я смотрю на акварельный портрет П. К. Фролова, созданный современником и ра­ зысканный барнаульским краеведом Н. Я. Савельевым. Петр Козьмич сидит под дере­ вом и опирается руками на трость. Полуво­ енный мундир, шея повязана белым плат­ ком. Большой лоб, начесы волос на висках, как это было принято в 30-е годы X IX века, бритое, приятное лицо, решительный под­ бородок, плотно сложенные губы и внима­ тельные глаза. Этот портрет написан в быт­ ность П. К. Фролова губернатором (1822— 1830 годы), когда о нем лихоимцы, земские управители и притеснители крепостного лю­ да на Алтае сложили поговорку: «Не боюсь ни огня, ни меча, а боюсь я Петра Козьми­ ча». Сам П. К. Фролов, будучи в послед­ ние годы жизни сенатором, умер в бедно­ сти, и его вдове отказали в увеличении пен­ сии. Помимо своего вклада в лесоводство, Петр Козьмич оставил после себя еще и первую рельсовую дорогу, построенную на Змеиногорском руднике, способ получения кокса, Барнаульский краеведческий музей, первую в Сибири метеорологическую стан­ цию (в Барнауле), а также много неосуще­ ствленных проектов. Часть из них была ре­ ализована позднее, а некоторые (как, на­ пример, проект каналов на водном ’ пути Обь—Енисей—Амур) ждут своего решения в будущем. Через год после смерти П. К. Фролова, в 1840 году в Алтайском горном округе раз­ вернулись работы по лесоустройству. Про­ водить их приехал из Петербурга ученый- лесовод Дмитрий Андрианович Машуков. Сохранилась статья, написанная им в 1848 году и опубликованная спустя три года в «Лесном журнале». В этой статье впервые в лесоводческой литературе дается характе­ ристика «черневых» лесов (термин также принадлежит автору статьи). «Черневыми,— писал Д. А. Машуков,— называются те леса, которые преимуще­ ственно растут в гористой части заводского округа и состоят из смеси следующих дре­ весных пород: пихты, осины, березы, ли­ ственницы, кедра и небольшого количества ели... Отличительный характер черневых ле­ сов— роскошный рост древесных пород, ку­ старников и трав... необыкновенная произ­ водительность почвы и постоянная сырость воздуха и, наконец, огромное накопление валежника...». Приходится пожалеть, что эта довольно обстоятельная и точная характеристика черневых лесов осталась неизвестной пос­ ледующим сибирским исследователям — П. Н. Крылову и В. И. Баранову, и им при­ шлось вторично открывать науке формацию пихтово-осиновой черневой тайги. Первый это сделал в 1891 году, а второй дал допол­ нения и развернутую характеристику уже в наше время — в 1931 году. Найденного в хранилищах Алтайского ар­ хива номера «Лесного журнала» со стать­ ей Д. А. Машукова не было ни в Ленин­ ской библиотеке в Москве, ни в библиотеке имени Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, так как этот номер журнала был изъят царской цензурой. Мы решили опубликовать эту статью в «Трудах по лесному хозяйству Западной Сибири» за 1957 год. Был запро­ шен Алтайский архив: нет ли у них личного дела Д. А. Машукова? Там, после длитель­ ных розысков, нашли его «служебный фор­ муляр», из которого стало известно, что после работы по лесоустройству он три го­ да служил лесничим Павловского и Барна­ ульского заводов, а затем заведовал лес­ ной частью Алтайского горного округа. Дальнейшая судьба этого пионера сибир­ ского лесоустройства, первооткрывателя тайн черневой тайги, организатора горного лесного хозяйства, неизвестна. Третьей, не менее интересной и яркой, фигурой, оставившей свой след в изучении алтайских хвойных лесов, был лесничий Алтайских горных заводов Александр Бо­ рисович Коптев (родился в 1813 году, год смерти неизвестен). На Алтае он начал ра­ ботать в 1843 году, после окончания офицер­ ского класса Петербургского лесного инсти­ тута. Два года спустя ему поручили про­ извести первое, рекогносцировочное, обсле­ дование лесов в бассейне Бии, включая и Телецкое озеро. Затем он заведовал лесами в северной .части Алтайского горного окру­ га, проводил лесоустройство (был таксато­ ром и начальником партии) в этих лесах, работал под руководством Д. А. Машукова. Накопленный опыт и тонко подмеченные факты из жизни древесных пород (харак