Сибирские огни, 1973, №8

му автоматической работы и прочее... Глядим —мать честная! — все станки кру­ тятся, работают, знай поспевай огляды­ ваться. И неожиданно все для нас было, и непривычно, и радовались мы, как малые дети». Кстати, коль уж зашла речь о брошюре Шубина, то хотел бы сделать одно разъяс­ нение— специально для тех, кто утвержда­ ет, будто не сам Шубин, а некие литераторы в издательстве ее сделали. Я просматривал рукопись — пухлую стопку листков, испи­ санных ровным шубинским почерком (писал изо дня в день весь отпуск!). Издательские поправки на листах есть, но очень неболь­ шие, а многих страниц рука редактора и вовсе не коснулась. Надо сказать, за последние годы Влади­ мир заметно пересмотрел свои прежние представления о разносторонне, гармонично развитой личности. Помню, лет пять назад, он показывал мне (очень доверительно, с условием, что не напишу об этом тут же в газету) свой личный план на минувшую пятилетку. Не тот, что знали на заводе, а расширенный, где были, например, такие разделы: изучить творчество Горького и Маяковского, закончить акварельный рису­ нок (живопись — его давнее увлечение), научиться играть на пианино, получить вто­ рой разряд по шахматам (когда-то любил играть, а потом — все некогда да неког­ да!), освоить технику цветной фотографии, смонтировать комбайн, в который вошли бы телевизор, приемник и магнитофон, и т. д. Наверное, это были больше мечты, чем планы. Картина, увы, так и не окончена, для шахмат времени нет по-прежнему, ра­ диокомбайн Шубин перепоручил сыну Вла­ димиру — тот пошел по стопам отца, работает после средней школы на заводе фрезеровщиком, а интерес к конструирова­ нию у Владимира потомственный, шубин- ский. Кстати, есть уже в роду Шубиных и еще один Владимир, которому пока три года. Владимир-старший очень надеется, что со временем внук возьмет на себя выполнение хотя бы нескольких разделов из обязательств-мечтаний деда. Например, освоит цветную фотографию или обучится музыке, если будет к ней тяга. Если же говорить серьезно, то Шубин убежден теперь, что, так сказать, «равно­ мерная разносторонность» — не только нереальна, но и не нужна вовсе. В гармо­ ническом развитии, самовоспитании нужна четко выраженная целеустремленность: что считать главным в жизни сегодня, на бли­ жайшие десятилетия и вообще до конца дней своих? Сам Шубин хоть и стал уже дедом, по-прежнему неисправимый мечтатель, и, право же, это прекрасно! Сейчас в его пла­ нах появился новый пункт, который, беру па себя смелость сказать это, он выполнит. Во всяком^ случае, со всей активностью, заложенной в его натуре, будет стремиться к этому. А намечает токарь-расточник вот что: подготовить к защите кандидатскую диссер­ тацию по теме «Первичный производствен­ ный коллектив и вопросы экономики, соци­ ологии, психологии, педагогики»! Необыч­ ность ситуации заключается еще и в том, что у него нет намерения после защиты (если таковая состоится) покидать свое рабочее место! Станочник — кандидат наук? Даже звучат-то эти слова, странно, а Шубин утверждает: — Чтобы внедрить все задуманное на рабочем месте, не хватит знаний и доктора наук! Эка, скажете, куда хватил, сразу видно: очень уж увлекающийся человек. Не будем спорить. Познакомимся сначала с «авторефератом» рабочего. Хоть формаль­ но он еще и не написан, но есть уже определенная, выношенная и продуманная система взглядов на многие сложные про­ блемы, есть, наконец,— и это, конечно, са­ мое интересное — практический опыт реше­ ния их! Был однажды у Шубина разговор с рабо­ чим, которого очень не хотелось отпускать из бригады. Такой симпатяга-острослов принес заявление об увольнении и преду­ предил: — Вы только, пожалуйста, индивидуаль­ ную воспитательную работу со мной не проводите: у меня она вызывает первую стадию гипнотического состояния — легкую сонливость!.. — Ладно,— говорит Шубин,—• обойдемся без гипнотерапии, но я просто хотел осве­ жить в твоей памяти некий эпизод: сам же просился ведь в нашу бригаду! — Что такое память? Всего лишь, как справедливо утверждает наука, след в нервном веществе мозга... — Так почему же он стерся? — Почему? А не читали вы, Владимир Александрович, об изысканиях профессора Конрада Лоренца? Ему удалось разобрать­ ся в гусином языке. Разговор у них, оказы­ вается, идет совсем как в детской игре: «Гуси-гуси! —• Га-га-га. — Есть хотите? — Да-да-да. — Ну, летите...» Представляете, Владимир Александрович, прилетаю я на современном лайнере в Читу, разворачиваю газету, читаю очерк о знатной вашей брига­ де и говорю: «Га-га-га-га-га-га-га». —- Не понял?.. — Залп гогота более чем из шести слогов означает, как установил профессор Лоренц, примерно следующее: «Здесь хорошо. Еды много. Давайте останемся тут». —■Ага-ага— если продолжить по-гусино- му, но что же дальше-то произошло? — Потом я сказал себе «га» только шесть раз. Это значит: «Травы на лугу мало. Давайте пощиплем ее и не спеша тронемся дальше». Но вот, когда вы задумали сами себе повысить норму выработки, я сказал «га» только четыре раза. То есть: «Полный ход, вытягивай шею вперед». Когда же вы сей ужасный замысел привели в действие, я сел и написал вот это заявление. Его можно заменить всего тремя слогами: «га- га-га!» Или в переводе с гусиного: «Беги