Сибирские огни, 1973, №8

7 Васька Грязной втащил в думную палату окровавленного полуголо­ го человека, бросил его на пол и сам бухнулся на колени, обалдело и восторженно рыская глазами по хмурым лицам бояр. — Он сознался, государь!.. Сознался!.-— Васька йоклонился Ивану, стукнувшись лбом о пол, поднялся с колен. Ужасом дохнуло на бояр от восторженности Грязного, от его слов, от его рабского поклона и от его холопьего хамства. Бояре отпрянули к противоположной стене, сбились в кучу, словно это могло защитить их от той неожиданно нагрянувшей беды, что ворвалась вместе с Грязным. Не то радость, не то отчаянье искривило Ивану лицо. Он вдруг за­ шелся хохотом, диким и непритворным. Васька Грязной, сам не зная за­ чем, снова бухнулся коленями на пол и застыл с разинутым ртом, пони­ мая и не понимая, что сулит этот Иванов смех. Даже его холопья душа, преданная царю сильней, чем богу, смутилась — и дрогнули Васькины- губы, зашептал он спасительную молитву. — Молись, Васька,— оборвав смех, проговорил Иван.— Молись за тех, кто сам за себя не сможет уже помолиться!.. А я помолюсь за тех, кто забыл бога, посылая сего лишенника на градские распутия шельмо­ вать народ и против нас подбивать. Иван обратился лицом в святой угол, стал на колени, начал мо­ литься. Оцепенение, как смерть, схватило боярские души. Страх уличил их искусней, чем это мог сделать Иван. Только бог мог спасти их, но и бо­ га молил— он, он, стоял перед ним на коленях и проклинал их, хотя благо звучала молитва и чернота ушла с его лица. 8 \ Князь Андрей Курбский последнюю ночь пребывания в Москве проводил на своем осадном дворе. Двор князя стоял неподалеку от Кремля, у самой Москвы-реки. Двор был каменный — один во всей Мо­ скве,— у всех прочих бояр и воевод дворы были деревянные, рубле­ ные... Высока должна быть честь хозяина, чтоб держать осадный двор под самым Кремлем, да еще каменный!.. Сам царь не часто дозволял себе строить из камня: на Москве это почиталось за великую роскошь и было очень убыточно. Возводили из камня лишь башни на оградитель­ ных стенах да храмы, чтоб уберечь их от нещадных пожаров, то и дело случавшихся на Москве. По той же причине и Курбский поставил свой двор из камня. У прочих бояр и воевод осадные дворы были запущены, а то и вовсе не обжиты — держали их на случай войны, где можно бы­ ло бы отсидеться во время приступа. У Курбского же осадный двор был в порядке, и обжитый, и устроенный... Держал он на нем слуг и часто наезжал сам... Проводил в уединении время, читал старые свитки и книги. Хранил он их в особой келейке, по его же плану хитроумно и надежно выстроенной. Курбский ходил в любимых у царя. В почестях был и в славе, хо­ тя после поражения под Невелем, где его побил литовский гетман Рад- зивилл и где сам князь получил тяжелую рану, царь поохладел к нему. Еще весной он назначил его наместником в Дерпт, но рана не дала князю тотчас отправиться в Ливонию, и он задержался в Москве. Царь не то­ ропил его и даже гостинцы посылал, но Курбский понимал, что не по случайной прихоти и не для особо важных дел отправлял его царь в Дерпт. Туда же — два года назад — сослал он и опального Адашева,