Сибирские огни, 1973, №8

дающие на глаза брови и улыбнул­ ся. — Ба! Знакомые все лица,— ска­ зал Мамонтов.— Петя Нулин, Наи­ на Каштанкина, Ашотик Гюль- Гюль... Но начнем с новеньких. Вот вы, товарищ... — Так точно! — подскочил высо­ кий старик.— Иван Лунев, пенсио­ нер. Псевдоним Ферапонт Тайна. Пишу басни, афоризмы, скетчи, ми­ зансцены. Чернило капнуло на брю­ ки и ликовало, замарав! Химчистка брюки взяла в руки, и нет чернила- Вот мораль! На этом Тайну остановили. Он сел. Таня Лялина, учащаяся, читала стихи про старую мельницу, бере­ зовый бал и первую любовь. Писатель слушал, прикрыв глаза. — Хорошо, черт побери,— бормо­ тал он.—Чисто. Наивно. Хорошо... Лыбин ждал своей очереди, холо­ дея. Он приготовил рассказ про ин­ теллигента, нашедшего кошелек с деньгами. Интеллигент, соблазнен­ ный суммой, присваивает деньги, но через год сходит с ума, не выдер­ жав угрызений совести. Мамонтов выслушал рассказ с ин­ тересом. Затем спросил: — Вы сами из-за кошелька с ума сошли бы? — Нет,— ответил Слава и сник. — То-то! Но язык мне нравится..- Младший научный сотрудник ле­ тел домой по лужам. Похвала мас­ титого окрыляла. В седле «Пегаса» нашлось место и для Лыбина. Занятия проводились по пятни­ цам. На первом семинаре обсужда--. ли стихи Наины Каштанкиной, чья молодость прошла в литобъдинении. Писала Каштанкина сложно, и по­ нимал ее один Ашотик- Она читала глухим голосом: Я выстригла волосы в горле Криком нискающей мыши. Но поздно —• тунеядец, вор ли Украл трубу с соседней крыши. Знаешь, Наина,— задумчиво сказал Гурьян Павлович,— я пом­ ню, как ты, совсем еще девочка, по­ явилась у нас. Ты писала тогда луч­ ше... Каштанкина расплакалась и вы­ бежала. Тягостное молчание спас Фера­ понт Тайна. Он прочел басню о пу­ говице и нитке. Началось обсужде­ ние. — Где авторское кредо?-— строго спросил студент Нулин.— Квинтэс­ сенция размазана- Суперпозиция штампов. Дешевая морализация с намеками на альтруизм. Баснописец стоял багровой колон­ ной. — Врешь ты парень,— зло сказал Ферапонт Тайна.— Я знаю, врешь. Нутро у тебя порченое, оттого и .му­ чаешься. Назревала ссора. — Друзья,— мягко заворковал Мамонтов,— мы отклонились. И он начал читать свою новую по­ весть «Я — кержачка». До полуночи дремали пегасовцы, запутавшись в одинаковых героях повести. Прошло полгода. Слава Лыбин окреп. Ему открылась тайна слов. Чистый лист бумаги больше не пу­ гал. Он сколачивал рассказы быст­ ро и однообразно, как ящики. Перо бегало резво, и мысли рождались без усилий- Городская газета напечатала его новеллу. Все чаще взгляд Гурьяна Павловича останавливался на Лы- бине. — Слава,— сказал Мамонтов од­ нажды,— я хочу предложить жур­ налу твой рассказ «Будни богов». Начинающий был счастлив. — Признали! — думал он, выхо­ дя на улицу. Луна запуталась в сосне. Вокруг сосны сидели Нулин, Каштанкина и Ашотик. Они состязались в срав­ нениях. Но Луна не давалась поэ­ там. Лишь прошлогодние метафоры сыпались вниз, шурша. «А я могу! — с удовольствием по­ думал Лыбин.— Пожалуйста: «Лу­ на притаилась на сосне серебряной белкой». Или вот: «Сосна обнимала Луну, как мать младенца.» -