Сибирские огни, 1973, №8

— Ну, князь!..— Иван хохотнул — Ну же!.. Докончи!.. Вразуми ца­ ря иль попрекни его... Бельский молчал. Только губы побелели у него. «Ух и въедлив,— думал Шереметьев, стоя перед самыми глазами Ивана, не смея ни отвести взора, ни отступить ни на шаг — Как пес цеп­ ной... Так и норовит загрызться». «Все против меня,— думал Иван, терзая взглядом Бельского.— Все!.. И сей!.. И сей!.. В малолетство не извели — проглядели, теперь не отступят-.. Шеремет первый вцепился бы в глотку... И Воротынский!.. И Горенский!.. Толико поры ждут. И сколько, однако, их?!». Иван быстро, словно пересчитывая, обводит глазами бояр. Тишина раскачивается и раскачивается на нитях, натянутых до предела,— вот- вот оборвется... Взгляд Ивана то останавливается, то опять быстро скользит по боярским лицам, и кажется, что он ищет средь них кого-то... Курлятев... Воротынский... Яковлев-.. Серебряный-Оболенский... Сереб- ряный-Оболенский!.. С ним, с ним стакнулся Сильвестришка-поп... При­ ятели были — огнем не разожжешь, водой не разольешь. Его наущения­ ми власть царскую к рукам прибирал да другим отдавал хитрый поп. И в изгнание удалился с тайной и подлой мыслью, что позовет его царь назад. Не спрайится со душой своей и мыслями и призовет опять к се­ бе, отдав всю власть над собой. Ждет этого Серебряный и на поклон попу ездит в Кириллов монастырь. Речи с ним ведет тайные.-. Знает Иван, о чем эти речи. Судорогой пробежало по Ивану эдо новое и неожиданное воспоми­ нание о Сильвестре. Вскинулась в нем злоба, заметались мысли, чуть бы — и оборвал тишину... Но взгляд его уже перескочил с Серебряного. Горенский... Салтыков... Шуйский!!. Этот тоже волчьей породы. Алч­ ность и властолюбие кровью залили весь род его. Кто еще кроме Шуй­ ских так рвется к царскому трону?! Этот может о троне уже и не помыш­ лять, но убийство дядьки своего Андрея Шуйского, которого Иван еще в малолетство выдал псарям, он не забыл. И не простил он этого убийст­ ва Ивану, и не простит, хотя ничем затаенной своей злобы и не выказы­ вает, и отомстит — неожиданно и подло, как в спину ударит. — Что же, бояре, каково слово ваше будет? — глухо выговаривает Иван и переводит взгляд на Мстиславского.— Воевать нам дальше Ли­ вонию или отступиться и сидеть так взаперти в Кремле до скончания ве­ ка?.. Без моря?!.. Без доброй торговли?!.. Дрогнули глаза у Мстиславского, но не отвел он их в сторону, вы­ держал взгляд Ивана и первым ответил ему: — Каково нам, государь, чужую землю воевать, коли своей защи­ тить не можем. Крымец терзает нас неотступно, жжет наши города, люд наш губит и в плен берет. — Крымчак беду великую чинит земле нашей,— вставил Шереме­ тьев.— Его воевать надо. Дикое поле под себя забрать... Земля там доб­ рая и угожая, много ее... — Может, через то, Шеремет, ты в крымскую сторону клонишь,— хитро спросил Иван,—что уж заимел там города и поместья?.. Моим войском богатство свое оградить тщишься? — Ведомо тебе, государь...— вздумал ' ответить Шереметьев, но Иван не дал ему. — Ведомо мне,— перебил он его криком,— что городов вы там пона­ ставили, вотчины разметнули!.. И ты'— Мстиславский!.. И ты — Воро­ тынский!.. Поди, тоже станешь от Ливонии меня отговаривать? — Иван вонзил свои острые зрачки в искривившееся лицо Воротынского. — По­ ди, сгреб больше всех в Диком поле?.. — Я — воевода, государь,— гордо отозвался Воротынский.— Все, что есть у меня в Диком поле, добыто боем иль Пожаловано тобой.