Сибирские огни, 1973, №7

10 Очнувшись; Сорокин не мог понять, где он находится в столь поздний час и что произошло с ним в субботний вечер... Кругом были незнакомые люди, говорившие на мало понятном ему языке. В противоположном углу плохо освещенного большого зала лениво играл оркестр. Сквозь туман табачного дыма желтоватым огнем светились старые запыленные люстры. Он, видимо, долго спал в углу за столом ночного бара, куда забрел «на огонек», будучи уже достаточно пьяным. Старший лейтенант вспомнил, что заказывал коньяк и черный кофе, что все это сразу выпил, ноги отяжелели, точно налились свинцом, а голова неудержимо клонилась на грудь... За соседним столиком одиноко сидела молодая элегантная женщина и не спеша пила кофе. Высокий пожилой официант с подносом в руке маячил у стойки буфета. — Эй, кельнер, битте! — хмельно рявкнул Сорокин — Вас воллен зи?— услышав офицера, обратилась к нему молодая женщина. — Их вилль... — Говорите по-русски, я понимаю... — Я хочу уплатить за коньяк и кофе. Позовите, пожалуйста, официанта. Женщина встала и быстро пошла навстречу официанту. Сорокин заинтересованным взором проводил незнакомку и подумал: «Фу, черт, все проспал...» Вскоре подошел официант, и Виктор отдал ему марки, отказавшись от сдачи. Старик поблагодарил, вежливо раскланиваясь. Женщина стояла рядом. — Слушайте, кто вы такая? Может, выпьем вина? — Нет, что вы... Уже поздно. Мне пора... — Я провожу вас, если можно. Она опять улыбнулась. — Кто кого,— заметила по-русски.— Идемте побыстрей! На вас смотрят, а вы в форме. Это нехорошо. Попадете в комендатуру... Виктор встал, громыхнув стулом, пошел к выходу. Поддерживаемый женщиной, он с трудом надел шинель, небрежно обмотал вокруг шеи серый шерстяной шарф, и они вышли навстречу сырой осенней ночи. — Слушайте, девушка, помогите, пожалуйста, найти такси. — Хорошо, я сейчас... И она скрылась, растворившись в туманной ночи. Таксист быстро нашел нужный Сорокину адрес, и он, спотыкаясь, в сопровождении незнакомки, с трудом добрался до своей квартиры, находившейся на втором этаже небольшого коттеджа. Когда девушка повернула выключатель, Виктор уже сбросил так и не застегнутую им шинель и теперь пытался ее повесить на прикрепленный к стене рог оленя. А когда это ему, наконец, удалось, он вспомнил о своей спутнице. ■— Ну, что же вы стоите, садитесь, пожалуйста, давайте знакомиться... Вы извините, что я в таком виде... и в комнатах непорядок... Виктор я, Виктор Сорокин. — А я Анна,— улыбаясь, подала она руку с тонкими, длинными пальцами, с золотым колечком на безымянном. — К-как? — заикаясь, спросил Виктор.— Просто Анна, и все? — Ну да, Анна — и все. — Ты что ж е— русская? — Нет, немка. — А как хорошо говоришь по-русски. —- Учусь в университете... — Вот это здорово. А я думал, ты русская. Спасибо, что помогла добраться, а то я отяжелел сегодня,— стараясь быть вежливым и менее пьяным, чем в самом деле, тужился старший лейтенант.— Может, попьем чаю? Я сейчас быстро соображу. Снимайте пальто. — Тогда уж давайте вместе соображать.— Она смело направилась на кухню, отдав Виктору демисезонное пальто.