Сибирские огни, 1973, №7

___ Ты настоящая русская?— спросила как-то Ядвига, когда они после работы отправились в зоологический парк. — А ты настоящая полька? — вопросом отозвалась Лена. — Да, я полька, поэтому плохо знаю немецкий. В польской школе училась английскому, потом жила в Англии, а теперь надо говорить по-немецки... У меня нескладно сложилась жизнь. Я любила музыку. Училась в консерватории в Варшаве, а сейчас торгую часами да пуговицами... Боюсь, что пальцы мои скоро перестанут слушаться. Так мало приходится играть. -— Ты училась играть на рояле? — Если бы не война, я бы закончила консерваторию, а сейчас только мечтаю об этом и лишь по вечерам, на чужом рояле, отвожу душу. — Как это хорошо, Яня, что ты умеешь играть на рояле. Я тоже люблю музыку. Но мне не пришлось учиться. Могу лишь бренчать иа гитаре. В тот день они много поведали друг другу о своем прошлом... Стараясь подкупить Лену своей искренностью, Ядвига рассказывала ей о первой любви к Яну Краковскому, о волшебных ночах Италии, о туманной и чванливой Англии. Русская подружка с интересом слушала рассказ польки, искренно сочувствовала ей, услышав о трагической смерти мужа и трудностях, которые пришлось ей пережить в Англии, пока она не добралась до Берлина. Правда, Ядвига не рассказала о встречах там с сотрудником Мико- лайчика, о его таинственном исчезновении в Берлине, о близости со Смитом и о том, что он поручил ей побольше общаться с новенькой продавщицей из парфюмерного отдела. Но хитрая русская не клюнула на приманку Ядвиги и мало чего добавила к тому, что уже знал о ней Смит. Полька про себя отметила скрытность и осторожность новой подопечной и, как учил Смит, пошла в наступление. — А зачем ты приехала в Берлин? — Искала работу. В Западной Германии много беженцев и трудно устроиться по специальности. Один мой знакомый, знавший Наумана, посоветовал поехать в Берлин. К счастью, он оказался прав, и теперь я довольна. Мне нравится магазин и шеф, кажется, понимающий человек... — Шеф — волк,— заметила Ядвига, употребив, видимо, эпитет Джона.— Такому не попадайся в темную ночь! — Мы и не таких видели. Все они волки, пока голодны. Но есть и на волка управа. — А ты храбрая,— как я убеждаюсь. — В этом мире, Яня, слабого загрызут волки. А у меня тоже зубы и хитрость рыси. Мужчины не лучше нас. У них есть своя слабость, о чем мы, женщины, часто совсем забываем. Я бы тебе советовала почаще вспоминать об этом,— недвусмысленно осмотрев с ног до головы Ядвигу, подмигнула Лена,— Я вижу, у тебя уже немало богатых клиентов... — Ну что ты, Лена,— чуть смутившись, отвечала полька.— Мои клиенты не бреются и не покупают сувениров, в моем отделе нет даже жевательной резинки... — Хорошо, я попрошу шефа, чтобы он дал и тебе резинку. А я соглашусь;.прода- вать швейцарские часики. Нет уж, оставь меня при часах. Может быть, я подзаработаю и уеду в Варшаву. А ты не хочешь возвратиться в Россию? Это не в моей власти. Да и опоздала уже: никто меня там не ждет, никого я не знаю и не помню... Попрощавшись, они разошлись по своим квартирам. Однажды Браун пригласил к себе в кабинет Джона Смита и в доверительной беседе спросил: — Ты не заметил близости Наумана с этой русской Стрекозой? Нет, шеф. А что, у вас есть какие-то об этом сведения? — С ней в Штутгарте работал приятель Наумана подполковник Мюллер. Он ее