Сибирские огни, 1973, №7

дил на большую семью, каждому по комнате. У дома этого своя история. В давнее время на этом самом месте слепил избушку дед Михаила Андреевича. Потом, уже пе- ред самой войной, ее снес отец и тут же поставил пятистенник из доброго леса. Надеялся, что и внукам хватит этого дома, да просчитался. Менялась деревня, другими становились люди. Они уже не хотели ютиться в тесных избушках. После войны Михаил Андреевич разобрал отцовский пятистенник и построил вот этот большой светлый дом, что стоит сейчас в самом центре Подозерного, в том месте, где единственная улица, протянувшаяся по-над озером, делает небольшой излом. Окна в доме большие, наличники выкрашены в голубое. На белую шиферную крышу положили уставшие ветви старые тополя. Их посадил еще дед... Дом опоясан большой оградой из штакетника с двустворчатыми воротами и маленькой калиткой с деревянной вертушкой. В ограде разные постройки: пригон для скота, гараж для легковой автомашины, дровяник, баня с предбанником, где на шестах всегда висят березовые веники, поскольку сам Михаил Андреевич, да и сыновья — большие любители попариться. От построек к лесу зеленой полосой тянется огород, весь в желтых крапинках подсолнухов.Живи да радуйся, а вот нет этой радости. Увезли ее вместе с собой сыновья... Труднее стало работать управляющему. Вот же трудятся в поле, на ферме парни и девчата... Иных он сам уговорил остаться в Подозерном, потому что не хватает рабочих рук. А ну кто-нибудь возьмет да и скажет: «Нас тут работать агитируете, а своих в городе поустраивали». Он никого и не устраивал, да разве объяснишь это каждому. Не устраивал, но и отговорить не смог! Приближалась уборка, а небо хмурилось, частенько дождило. Как-то, приехав с поля, Михаил Андреевич остановил свой заляпанный грязью «Москвич» на берегу озера и принялся носить ведром воду, мыть машину. Над озером гулял ветер, и вода была серой. Клонились к воде камыши, бились на волнах листья кувшинок. Михаил Андреевич мыл машину и на несколько минут забылся, не заметил, как подъехал главный агроном совхоза Валентин Иванович Пономарев. Поздоровались. Агроном поинтересовался, как готовы к уборке. Порадовать было нечем. Три трактора, на которых прежде работали его сыновья, сиротливо стоят возле кузницы. Не видел бы их своими глазами... — Хотя бы Николая вернуть,— сказал Папушин агроному.— Ты бы, что ли, помог, Валентин Иванович? — Трудно это, Михаил Андреевич,— ответил Пономарев.— Город, он засасывает... А попробовать не мешает. Я ведь еще думал, что Николай твой на смену мне придет, агрономом будет... 10 Сибирские огни №. 7. — Помогай, Валентин Иванович. Я ему уже все уши прожужжал — не помогает. Говорил это Михаил Андреевич и понимал, что расписывается в своем бессилии; от этого становилось еще обиднее на душе. Между тем, погода быстро менялась. Ветер ворочал и рвал на куски нависший над землей серый облачный купол, а солнце сейчас же вонзало в трещины и разрывы туч свои лучи-клинья, помогало ветру. И вот над селом, над окружающим его лесом, над озером во всю силу засияло голубое чистое небо. Ветер умчался вдогонку за тучами, присмирели раскосмаченные березы, выпрямились на озере камыши. — Завтра должно быть ведро,— сказал Папушин.— Деньков пятнадцать — и можно косить пшеницу. Вы бы нам трех комбайнеров подослали... — Да,— вместо ответа вздохнул агроном.—Первый раз о помощи просишь. Помню, всегда сами управлялись... И в этих словах Михаил Андреевич услышал упрек себе не как управляющему, а как отцу, «распустившему» сыновей. Хотя агроном, наверное, и не думал обидеть его намеком. — Надо бы добежать в Толмачево,— сказал Папушин,—Поговорить там с начальством. Кольку-то, может, уломаем, а начальство будет против. Им тоже работники нужны. — Сбегаем, Михаил Андреевич... Проводив агронома и поставив своего «Москвича» в гараж, Папушин пошел посмотреть технику, выстроившуюся возле кузницы. Там у своего комбайна хлопотал Алексей. Тут же крутился его сынишка Витька. Он был без штанов, в длинной до колен рубашке. Михаил Андреевич заметил, что Витька потихоньку взял лежащий на земле подшипник и уковылял с ним за комбайн. Папушин проводил внучонка глазами. — Колдуешь?— спросил Алексея. — Вариатор новый поставил,— ответил сын и стал вытирать замасленные руки пучком травы.— А на этот кого посадим? — кивнул он на новый еще самоход, который в прошлую жатву обкатывал его брат. — Агроном обещал прислать. — Курсанта, поди, пришлют, либо первогодка: угробят еще машину... Черт, Колька, хотя бы на уборку приехал. — А ты съезди, потолкуй с ним по-братски. Мол, та« и так, стоит комбайн, а хлеба ныне добрые. — В выходной сам приедет. Надо поговорить,— ответил Алексей и стал глазами что-то искать под ногами: — Как сквозь землю провалился подшипник двести пятый...— Витька утащил,— с улыбкой сказал Михаил Андреевич. — А я думаю, чего это он притих, — тоже улыбнулся Алексей.— Витя, сынок, а ну-ка неси сюда колесико. Из-за комбайна показался Витька. Одна ручонка его заведена была за спину.