Сибирские огни, 1973, №7

Тогда мы спускались в этот «городок». Сборные щитовые домики прятались под разлапистыми кронам тополей и лиственниц, ловить на мушку хариуса можно было не сходя с иного порога: в пяти метрах нес свои воды пенный Ак-Суг. Спустившись сюда впервые, начинал ощущать себя зажатым этими горными громадами. Некоторый «уют» и обжитой вид этому селению придавало развешанное на веревках бельишко, электрические фонари на деревьях. Там, наверху, вгрызались в скалу, а здесь жизнь шла своим чередом. Кавказцы и одесситы играли в волейбол после смены. А детей сколько тут родилось! Жены взрывников, бульдозеристов были и учетчицами, работницами на разбивке трасс, истопницами, операторами растворных узлов... Медленно спускались мы с Кызыл-Тай- ги, проезжали мимо рощиц, в одной из которых был поселок, а признаков его обнаружить так и не могли. И становилось горько, что был такой городок на трассе, а теперь и следа не осталось. А с каждым таким временным поселком в жизни строителя осталось что-то незабываемое, неповторимое. Чего только не бывало там, в этих временных поселках! То соединенными усилиями строили оборонительную стенку против наступавшей наледи. То мальчишка лет шести спрашивал у главного инженера колонны: «Дядя! Если этот столбик поджечь, балка упадет?» — «Упадет!» — отвечал тот уверенно. А ночью всех будил пожар, приближающийся к складу горюче-смазочных материалов... Потом на трассе Валентин Борисович познакомил меня с дорожником Федором Даниловичем Гетманенко. Мы рассматривали фотографии тех лет, и надо было видеть, как этот не очень-то расположенный к душевным излияниям, усталый человек оживился, увидев на снимке группу жилых вагончиков в излучине Ак-Суга. — Это — сорок шестой километр,— подслеповато прищуриваясь, сказал он и добавил прочувствованно: — Вон в том, втором, я жил... И мне вдруг пришла в голову отнюдь не оригинальная мысль: может, означить пребывание строительных подразделений на трассе памятными досками, что ли, чтобы всякий проезжающий знал, чьих рук творение? Нет, сказал Федор Данилович, возвращая снимок.— Тому, кто на себе этого не испытал, такая вывеска мало что скажет... Да, на взгляд прохожего, стройка — лишь докучливый рев моторов да жизненная неустроенность. Для непривычного к такой музыке чабана, к тому же,— и основание для раздражения. Верховья Ак-Суга в недавнем прошлом — раздолье для стад. С одним из чабанов- старожнлов еще в ту поездку случай свел меня за вечерним чаем. Старик, родствен- ник инструктора парткома стройупра| ния Антона Караевича Тамдын-оола t явно чем-то расстроен, все молчал, а том завел речь издалека: — Вчера еле до дому добрался: лощ ногу поранила... Наворочали тут кащ да все острые... — Зачем же скакал по щебенке? —. рекнул его Антон. Тут-то старика и прорвало: — Да разве ее объедешь! Понарыли т Совсем жить негде стало... И стало понятно, что старик сказал, конец, то, что больше всего его задева: И раненое копыто было тут ни при Десятилетиями ничто его не тревожило, наслаждался покоем этих гор. А те покой оказался похищенным. Помню, Антон Караевнч пытался успо ить деда, доказывал пользу техническ прогресса. В подтверждение шли са убедительные аргументы: — Разве мог бы я без дороги приезжг к тебе на мотоцикле? Самый сильный агитатор — время. знаю, жив ли мой старый знакомый, если жив — время его переубедило. И n тверждение тому встречалось нам на ка дом десятке километров: мы мчались вве; а вдоль дороги то и дело попадались гр\ пы приодевшихся тувинцев, очевидно, бравшихся на выходные к родственника» райцентр. Юрты стояли всего в полсои метров от полотна дороги. Даже обитате заоблачных высот — мохнатые яки, и те обращали внимания на проносившуюся мо автомашину. Дорога не отталкивала — она при: гивала. —- А вот и Передовая! — прервал мысли Валентин Борисович. Это название, оказывается, удержалоа таки за поселком на семьдесят шестом лометре, названном так потому, что вы жилья не было, потому что нельзя б не оценить жертвы тех, кто вдыхает р реженный воздух, прощается с морозцем июле, а встречается — в августе, и х» медленно, но неуклонно движется вмк с полотном дороги на Главный Саянск перевал. В то время здесь еще только достраив ли капитальные дома, но уже успели р вернуть столовую. Полная белая молоду: наливала нам щи, а у самой веки слил лись и опускались руки: шоферы прибыв ли без предупреждения,— то в час но то в пять утра. Мы хлебали горячие щи, а хозяйка ходной кухни вслух мечтала о том, чтобы ноябрьским перебраться из вагончика брусчатый дом. «И чего не устраивает в вагончике?» — думал я, засыпая, а ра: утром, скорчившись под одеялом, пои без комментариев. В вагончике стоял с мый натуральный мороз. Выглянул в о но — лужи подернулись ледком. И si в конце июня.