Сибирские огни, 1973, №7

Д ела и люди Андрей Илларионов ТУВИНСКИЕ ВСТРЕЧИ Переделай себя — Каждый кирпичик с доставкой через Саяны обходится дороже буханки хлеба, — сказал сосед по комнате. — И все-таки везут! А вы плачетесь о плохом снабжении... Упрек крепко задел Сата. Внешне он этого не выдал, отвернулся и промолчал. Да и трудно было возражать. В то время каждую плиту перекрытий приходилось тянуть тысячи за полторы километров из Красноярска. вывода из сказанного сосед намеренно не сделал, но и так было понятно: «Не очень-то спешите вы тут собственную базу развивать». ...Было это девять лет назад в Ак-Довура- ке, в гостинице стройуправления, основной объект которого — комбинат Тува-Асбест. Ак-Довурак — в переводе Белая земля. Это название пошло не от залежей асбеста, хотя он был известен тувинцам издревле: они добавляли асбест в глину, из которой формовали монолит печи. Такая печь после обжига не трескалась и не разваливалась. Белый магнезит, который везли отсюда чабаны для выделки кож, дал название урочишу. Но в Ак-Довураке не привелось мне видеть белой земли. Бурые, растрескавшиеся, словно побывавшие в костре кочевника голые скалы, — вот чем встречал нас Ак-Довурак. Из-под бородавчатых камней лезли кривые стебли, усаженные узкими сухими листиками, напоминавшими хвою. Сат познакомил меня с растением, удивительным по стойкости к иссушающей сорокаградусной жаре и пятидесятиградусным морозам, — с горной акацией: караганником. В тот день мы переходил^ от тяжелых фундаментов дробилок к железобетонной -этажерке обогатительной фабрики, от шатра электростанции к первым котлованам, на месте которых сегодня, девять лет спустя, я застал многоэтажные кварталы поселка, многозначительно названного Постоянным. Воздух здесь пряно-сладкий, но когда солнце поднимается в зенит — дышать нечем. От жары начинает покачивать. И мы с Сатом спасались в пойме Хем- чика. Пойма Хемчика — это самою природою созданный парк, где не тронутые садовником тополя возвышаются над кустами облепихи. Сат глядел на серебрившиеся снегами хребты Бай-Тайги и озабоченно качал головой :— Не пошла бы большая вода... Иначе моста завтра же не будет.... Он рассказывал, что там, в Бай-Тайге, жизнь идет давно заведенным чередом. Чабаны кочуют с отарами. Им ( приходится миновать пропасти по тропам шириной в полтора вершка. Я спрашивал Сата: — Сулчун! А как сын чабана выбрал редкую здесь профессию строителя? И он рассказывал о себе. Врача и учителя тувинец почитает особо. И дети его отправляются за Саяны с мечтой попасть в педагогический или медицинский институт. Сулчуну Сату первому среди тувинцев выпало стать инженером-строите- лем, да еще выпускником московского института. Сыну кочевника, которому приходилось лишь на картинке видеть города и заводы, захотелось понять' логику переплетения улиц и проспектов, вслушаться в ритмр! колонн, в мелодию башен и куполов. Для этого сначала достаточно было затеряться в толпе москвичей, шагать, забывая о времени: уставать от непривычных сочетаний красок и искать что-то знакомое.