Сибирские огни, 1973, №7

Н промежутках между налетами хайфонцы снимали каски, разгребая ногами груды стреляных гильз и осколков, шли к разрушенным городским объектам, пылающим домам, дымящимся завалам Хооонипп „ . лиронили олизких, спасали раненых. А потом брались за кирки и лопаты, за строительный инструмент. В коротких сводках тех лет скупо сообщалось. цех цементного завода восстановлен за сутки... мост — менее чем за сутки... сс эти годы не было ни одного дня, чтобы у причалов порта не стояли суда под советским флагом. аши моряки не были простыми свидетелями происходящего. На одном из стендов в порту мы увидели большой снимок: парни с «Ясноморска» за рулями тракторов. Вообще, это забота грузополучателя — снять машины с судна, отвести их подальше, о то были огневые дни. У вьетнамцев не хватало ни времени, ни людей. Тогда собрались на «Ясноморске» все, кто имел права водителей (таких оказалось полэки- пажа ■ пригодились занятия на курсах ДОСААФ), стали сами отгонять тракторы от причала, рассредоточивать по улицам города, укрывать под густой зеленью пальм. Работали все свободное время, после вахт, укорачивая время сна и еды. Это в те дни родилась традиция — моряки вызывали на соревнование портовиков и со своей стороны делали все возможное для ускорения выгрузки. Каждые полгода сменяли здесь друг друга спасатели «Аргус» й «Гелнос». Помимо работы на советских судах, специалисты со спасателей помогали вьетнамским морякам, портовикам в ремонте техники, участвовали в восстановлении городского водопровода. И дружили. X них было много друзей среди докеров, среди бойцов народного ополчения. Тогда американцы еще не решались бомбить узкую полоску • причалов. Но бомбы замедленного действия, мины сыпали в реку щедро. Однажды бомбы оорушились на рейд, где стоял наш дальневосточный «Туркестан», доставивший в Хайфон муку. Погиб электромеханик Николай Рыбачук, ранения получили восемь моряков. Во время ликвидации пожара на теплоходе «Александр Грин» погиб водолаз с «Аргуса» Юрий Терехов. Есть портреты в траурных рамках и на судах других советских пароходств. Нам есть что и кого помнить в Хайфоне... На асфальте площадки под стенами городского музея — корпуса шариковых бомб, контейнеры из-под напалма, обгоревшие остатки самолетов. На стабилизаторе одного из них вижу характерный знак, и на фюзеляже — разорванную надпись «Орискани». Все Ясно: в свой последний полет этот «Фантом» поднялся с палубы американского авианосца. Однажды мне попался на глаза многоцветный снимок в американском журнале: далеко внизу режет синее море авианосец, а в воздухе, снятая крупным планом, пара самолетов вот с этим опознавательным знаком. Мелькнула шальная мысль: разыскать бы тот снимок и проверить по бортовому номеру, вдруг это тот самый самолет, который запечатлен в рекламном полете у берегов Калифорнии? Где он теперь, этот пилот: лежит в земле Вьетнама или успел передать машину очередному «джентльмену удачи», зарабатывающему доллары на убийстве стариков, женщин, детей этой многострадальной страны? ...Вечерний Хайфон освещен скупо. Ярко светится только порт, где работа идет круглые сутки. Прямо на тротуарах стоят низкие столики с немудреной снедью, горят маленькие керосиновые лампы. Взрослые сидят на корточках, тихо переговариваясь — кто отдыхает после трудового дня, кто собирается на работу. Нередко тут же потрескивает крохотный костерчик — поджаривают початки кукурузы. Дети угомонились. Шуршат шины велосипедов. Их, кажется, сейчас не меньше, чем было днем. Всюду молодые пары: он неторопливо крутит педали, она сидит на багажнике, прислонив голову к его спине. Мирная картина, за которой скрывается напряжение города, находящегося на переднем крае. Где-то, скрытые ночной тьмой, уставились в небо зенитные пушки, шарят невидимыми лучами радиолокаторы, замерли в боевой готовности расчеты ракетных установок. На тротуарах — ряды бетонных колодцев: в них прячутся при налете. В целости и сохранности бомбоубежища. Под рукой противопожарные средства и строительный инструмент. 9 Сибирские огни № 7.