Сибирские огни, 1973, №7

Входим в Малаккский пролив. Поздравляю экипаж с завершением перехода через два океана! Впереди почти двое суток до Сингапура, неделя до Хайфона, неизвестно, сколько времени займет стоянка там, да еще переход по Тихому океану до Находки, словом, еще идти да идти. Но в курилке не протолкнуться возле карты, голоса бодрые: Ну, теперь, то возле одного бережка, то возле другого, да и к дому ближе... И пошли нам навстречу и попутно, справа и слева, суда всех размеров и назначений. Днем хорошо видимые, вызывающие споры о национальной принадлежности, ночью отмеченные созвездиями огней, заставляющие штурманов вертеть головой: в какую сторону да с какой скоростью идет да как с ним расходиться. Труднее стало нести вахту, но веселее. Первое мая встречаем в Южно-Китайском море. Солнце, полный штиль, яркий блеск синей волны. Настроение у всех с утра приподнятое, вечером соберемся за одним столом и в своем кругу отметим праздник. Дел, как всегда перед праздничным вечером, много. Но в 16 часов откладываю все в сторону и поднимаюсь на мостик. Включаю всю трансляцию, беру в руки микрофон: — Товарищи! Оторвитесь на несколько минут от ваших дел и занятий, поднимитесь на верхнюю палубу. Подойдите к правому борту. Мы находимся в районе гибели дальневосточного парохода «Перекоп».., Да, это произошло здесь, в декабре сорок первого. «Перекоп» вышел из Владивостока назначением в Сурабайю, когда над Тихим океаном уже полыхнуло пламя войны. Разгромив американскую эскадру в Пирл-Харборе, японский флот рванулся на юг — к нефти, рису, каучуку. Семнадцатого декабря японский самолет-разведчик обнаружил «Перекоп», убедился, что это советское судно, и... сбросил бомбы. Это было настолько неожиданно, что сманеврировать не успели, получили две пробоины. На следующий день над «Перекопом» появились две группы бомбардировщиков. Капитан А. А. Демидов выжимал из машины все, что мог, и первые две воздушные атаки оказались безуспешными, водяные смерчи взрывов вставали в стороне от судна. Но долго уклоняться от ударов семнадцати бомбардировщиков пароходу практически невозможно. Четыре бомбы рванули прямо па судне. Демидов приказал покинуть борт. Примерно в 14 часов «Перекоп» скрылся под водой. Все, кто мог, поднялись в шлюпках на ноги, отдавая последнюю честь родному советскому флагу... Называю имена погибших: — боцман Соколов... — матрос Монавинский... — кочегар Рева... — кочегар Агарков... — старший машинист Зорин... — машинист Будоян... — кочегар Анипко... — кочегар Ставрин... Чувствую, как перехватывает горло, паузы между именами становятся длиннее. Вижу, как стоящий, на палубе боцман сдергивает с головы кепку, как вытянулся, словно в строю, плотник, как резким движением снял темные очки электромеханик и уперся взглядом в какую-то точку сияющей глади моря. — Почтим память наших товарищей, отдавших жизнь за честь, свободу и независимость нашей социалистической Родины! Медленно опускается наш красный флаг. Воздух дрожит от рева тифонов: один... два... три... Длинные печальные гудки несутся над морем. В годы войны двадцать пять судов только нашего Дальневосточного пароходства погибли в разных точках мирового океана. Последний из них — «Трансбалт» был торпедирован 14 июня 1945 года, то есть уже после победы над фашистской Германией. У метельных берегов Камчатки и в лазурных южных морях, в студеных водах Охотского моря и около туманных Курильских островов, в праздник или будни, в яс