Сибирские огни, 1973, №7

дого матроса впередсмотрящим, боцман посоветует взять метлу, чтобы туман разгонять, и т. п. Шутки эти так же древни, как и сам флот, но неистребимы, хотя, казалось бы, попасться на них невозможно: они давно стали темами ходячих анекдотов, много раз описаны в литературе. Молодых подначивают по привычке: авось будет повод для веселья. На одно судно пришел новый матрос, плечистый, высокий парень. Подлетел боцман, такой же молодой, далекий от традиционного толстого и пожилого дядьки: — Новенький? Откуда? — Прямо со службы. — Гда служил? — В пехоте. — Ага, вот тебе на первый раз работа. Возьми рашпиль, лезь за борт на подвеску и подточи лапы якоря, затупились что-то, плохо за грунт держатся. — Товарищ боцман, покажите, как это делается, а то запорю еще... Пошли на бак. Боцман поясняет, а парень никак не. может взять в толк, чего от него хотят. И довел боцмана до того, что тот первым полез с рашпилем за борт — показывать «работу». А матрос поднял крик, сбежалось пол-экипажа. То-то было хохоту над незадачливым шутником боцманом. И выяснилось, что парень на самом деле служил в пехоте, только в морской, и все эти подначки ему давно знакомы. Да, чувство юмора — великолепное качество, с ним легче живется и работается. Но все же главное не в этом. Главное для моряка — умение подчиняться. Любому приказанию, в любое время суток. О, это нелегкое дело — уметь подчиняться. Придет на судно молодец с аттестатом зрелости, а то и с двумя-тремя курсами заочного техникума, а им командует боцман, давным-давно окончивший семь классов. Да и заставляет делать не «чисто моряцкую» работу, узлы там хитрые вязать, концы сплеснивать, а такую, о которой он дома и понятия не имел: ветошь перебирать, места общего пользования мыть... И так еще бывает: много лет плавает какой-нибудь дядя мотористом, двигатель с закрытыми глазами разберет, а ему указывает, что и в какой последовательности делать, молодой механик, только что покинувший курсантскую скамью. Морская служба беспокойная: только устроился после вахты отдохнуть, а тебя вызывают продукты с причала на борт перетаскивать или опоздавшего из увольнения подменить, а то, скажем, "пельмени лепить пригласят на камбуз. Что и говорить, искрами и дымом порой сопровождается диалог между начальником и иным подчиненным. Человек, не научившийся повиноваться, моряком никогда не станет. Он может проработать на суднах много лет, изучит все тонкости своей специальности, но ему всегда будет тяжело. Ведь какие бы нормы рабочего времени ни устанавливал профсоюз, как бы четко ни формулировались обязанности в должностных инструкциях, а всегда на судне найдется неурочная или неприятная работа. Как правило, она вызывается необходимостью помочь товарищам. Если же у человека не развито чувство ответственности за все происходящее на судне, тогда любая незапланированная работа будет казаться ему унизительной, каждое приказание — наказанием. Какой же это моряк, если нет у него святого, всеми ценимого качества — чувства коллективизма, моряцкой взаимовыручки! ...Резкая, пронзительная и нескончаемая трель звонка буквально гремит во всех помещениях (недаром эти звонки, как и на военных кораблях, у нас называют колоколами громкого боя). Тут уж некогда раздумывать: хватаешь спасательный жилет и мчишься на свое место, предусмотренное расписанием,— тревога! И хотя вслед звучит из динамиков голос старпома, дающий знать, что тревога учебная, все равно не сбавляешь скорости, взлетая по трапам: на мостике пущен секундомер. Из динамика сквозь грохочущий шум двигателя доносится: «Машинное отделение к борьбе за живучесть готово!» По телефону докладывают о готовности аварийной и санитарной партий.