Сибирские огни, 1973, №7

недурные назначения умело использовались Стрекозой для сбора сведений о старших офицерах, генералах и полковниках, которые, к тому же, нередко бывали весьма словоохотливы с хорошенькой медсестрой. Между строк внешне наивных писем от «бабушки Эммы» своим внукам и сыну Петеру тайнописным текстом сообщала Стрекоза собранные сведения, зная, что письма эти непременно попадут в ЦРУ, в руки Брауна. В техническом отделе Берлинского филиала ЦРУ тайнописный текст быстро проявляли, печатали на английском языке, и донесения Стрекозы ложились на стол полковника Брауна, а затем передавались за океан. Стрекоза понимала, как трудно или почти невозможно перепроверить ее донесения, но ей хотелось ошеломить и Смита, и Брауна размахом своей шпионской деятельности и заслужить право возвратиться в Штутгарт, а оттуда в Америку, как обещал ей полковник. И еще ей хотелось утереть нос своим бывшим наставникам из фирмы Наума- на, показать, что она не хуже их ориентируется в обстановке в России и посылает всех к черту вместе с немками Ирмой и Урзулой, учившими £е современным способам шпионажа. Разные люди прибывали на отдых в санаторий. Далеко не всех могла узнать Стрекоза, не со всеми поговорить, да и не все вступали с ней в «откровенности». Но находились простаки и болтуны, встречались и ловеласы, которые тонули в ее голубых глазах, оставляя на прощание адреса места службы, приглашения навестить их, предлагали «руку и сердце». Сразу и больше других заинтересовал Стрекозу появившийся в санатории старшина из войск, дислоцированных в Зауралье. Звали его Антон Бирюлькин. О нем она сообщила в разведцентр отдельным донесением, намекнув, что он может пригодиться Брауну. Капитану Орлову удалось добыть и перефотографировать подробные донесения Стрекозы, касающиеся личности Бирюлькина. Майор Зацепин с интересом читал эти документы и живо представил всю драматическую историю любви... ...В августе в санаторий прибыл высокий, крепкий человек, лет тридцати от роду, с редкой рыжеватой шевелюрой, бакенбардами и тонкой цепочкой пшеничных усиков, загнутых в колечки, как у старого гренадера. С виду это был бравый парень. Врач Хелимская встретила его, как старого знакомого. — На что жалуетесь, Антон Матвеевич? — На радикулит и невнимание женщин. — Радикулит вылечим, ну, а что касается женщин, тут мой рецепт не поможет, постарайтесь применить народное средство — поухаживать!.. — А вдруг она замужем? Муж дознается — на дуэль вызовет. — Вам, Бирюлькин, бояться нечего. С такими кувалдами вы от любого мужа отобьетесь. Только осторожнее с новенькой медсестрой —- у нее крепкий защитник. Но Бирюлькин не внял предупреждениям. Через неделю он стал жаловаться на головные боли и бессонницу. Вечером, когда дежурила Эльвира, он приходил в комнату медсестры, обмотав голову полотенцем, стонал: «Ну дайте, сестричка, что-нибудь... Может, у меня эта... мигрень?..» — Откуда она взялась? Вас врач смотрела? — Смотрела, да не заметила... — Гулять надо побольше на воздухе, а вы, наверное, в петушка или преферанс день и ночь играете, в комнатах торчите?