Сибирские огни, 1973, №6

диванчик рядом с ним, плетеный коврик на полу и березовый пень с при­ битыми веточками. А вокруг столика сидели женщины (знакомые знакомых), и все они выглядели очень симпатичными. А одна была так прямо красави­ ца. Она, как героиня какого-нибудь фильма, куталась в белую шаль, загадочно улыбалась и чуть вскидывала тонкие брови в ответ на раз­ ные слова. Паганель, как близкий семье человек, сразу освоился. Он высоко держал чашечку с кофе, отставив в сторону мизинец и бархатным голосом произносил: «Апше», «Должен заметить» и «Потрясающе». Дядя Коля, одичавший на воле, ронял керамические чашки, сму­ щался и ставил локти в блюдца с вареньем. А его еще, как назло, по­ просили почитать что-нибудь свое. Дядя. Коля, запустив пальцы в ше­ велюру, говорил: — Ч-черт!.. Вот жаль, что я стихов не пишу... Такая обстановка, холера!.. Тут бы самый раз стихи прочесть. У красавицы при каждой дяди-Колиной «холере» удивленно и ве­ село вздрагивали брови. Папа, как не писатель и не близкий знакомый, вниманием не поль зовался — и поэтому налегал, в основном, на чай с вареньем. А хозяй­ ка дома, оценившая его старательность, хотя и слушала во все глаза дядю Колю, как-то не глядя успевала подложить папе варенья, пододви­ нуть масло, хлеб и машинально приговаривала: «Кушайте, кушайте». Так мы сидели, наслаждаясь уютом, когда вдруг в комнату без стука вошла еще одна женщина. Она тоже оказалась красавицей, толь­ ко не такой, как первая, кутавшаяся в шаль. У этой был решитель­ ный, даже чуть-чуть грозный вид, светлые глаза глядели прямо, а на рас­ пахнутой брезентовой куртке, лице и волосах сверкали дождевые капли. — Чай пьете, голубчики? — спросила она не здороваясь,—А там, между прочим, теплоход пришел. — Ой, ну перестань ты разыгрывать,—заговорили остальные,— Не мешай... Вы не слушайте ее —она у нас хохмачка. — Ладно,— усмехнулась тогда пришедшая, бросила в угол загре­ мевшую курту и попросила налить ей водки. Она выпила большую рюмку, дождалась, пока все снова успоко­ ятся, и сказала ровным голосом: — Ну, вот что: теплоход стоит на рейде, скоро уже отправится, по случаю штормовой погоды нигде останавливаться не будет пойдет пря­ мо на Корсаков... Что вы на меня уставились? Не верите —позвоните диспетчеру. И тогда началось наше жуткое бегство с Шикотана. Мы ворвались к тихому Пете и, всполошив его гостей, начали как попало запихивать в рюкзаки вещи. — Быстрей, Ольга, быстрей! — нервничал папа,— Ах, обидно, без сувениров уезжаем. Главное —без крабов. Пьяненький Петя повис у него на плече и задушевно сказал.: — Веришь мне? Я пришлю... Крабов пришлю, икру пришлю, лисьи шкурки... Напиши адрес. Папа поколебался секунду и оставил Пете все три бутылки спир­ та: пригодятся, мол, для обмена. Мы, конечно, опоздали. Плашкоут с пассажирами ушел уже к теплоходу, когда мы примчались на пристань. Паганель как самый представительный, отправился на перегово­ ры с диспетчером и скоро вернулся назад изумленный до остолбенения. Его пришлось даже слегка потрясти, чтобы он заговорил.