Сибирские огни, 1973, №6

По крайней мере, сказал он, останется доказательство, что не мы спих­ нули этого полоумного. Тайфун, слава богу, не разразился через двадцать минут. Иначе дя­ де Коле пришлось бы плохо —он спустился уже так низко, что казался сверху не больше таракана. Паганель не выдержал этого зрелища, отошел в сторону и сел на траву. Чувствую, сказал он,—что надо возвращаться. Наступил, види­ мо, критический момент—наша психика начинает преподносить сюрпри­ зы. Ну, вот что это с ним такое, скажите? «Подкорка»,—объяснил умный папа. Это довольно распространен­ ное явление, сказал он. Бывают моменты, когда подкорка выходит из по­ виновения коры большого головного мозга, и тогда человек совершает поступки, которых сам же потом стыдится. Вот, например, недавно один студент-дипломник, светлая, между прочим, голова, будущее украшение науки, перед самой защитой дипломной работы запихал под дверь папи­ ного кабинета две малосольные селедки, к хвосту одной из которых бы­ ла привязана бумажка со словами: «Смерть кашалотам! Все под знаме­ на герцога Кумберлендского!». Другой бы профессор, не знающий про существование подкорки, устроил этому студенту веселую жизнь. Но па­ па знал и поэтому не стал придавать значения выходке дипломника. Тот на следующий день прекрасно защитился, а папа подарил ему собствен­ ные его селедки — под общий, разумеется, хохот. — Значит, у Гуся тоже подкорка! —догадалась я. — У какого еще гуся? —спросил папа. Тогда я рассказала им про мальчишку из нашего класса, Вовку Гу­ сева, у которого подкорка, видать, очень часто выходит из повиновения, а преподаватели считают, что он просто недоумок, и хотят, чтобы его пе­ ревели в школу для слаборазвитых. Последний раз подкорка у Гуся вы­ шла из подчинения, когда мать послала его за хлебом. Гусь повесил на руль велосипеда дерматиновую сумку и уехал. Но хлеба он почему-то не купил, а вместо этого напихал в сумку силикатных кирпичей и привез матери. Мать потом гонялась за Гусем с палкой по всему жилмассиву, но так и не догнала —все же он был на велосипеде. Папа сказал, что наш Гусь, скорее всего, действительно придурок — учителя правы. И очень жаль, что мать тот раз не догнала его. Что же касается дяди Коли, продолжил папа, то он наверняка уже отрезвел, по­ смотрел вверх-—и небо показалось ему с овчинку. Кроме того, он, конеч­ но же, представил, как мы здесь переживаем,—и ему стало неудобно. Так что сейчас он, подгоняемый стыдом и страхом, бешено карабкается наверх, и через секунду-другую мы будем иметь удовольствие снова ли­ цезреть его. Тут, и правда, над краем обрыва показалось перепачканное дяди- Колино лицо. Он сделал несколько тяжелых шагов, повалился на траву истал дуть на истерзанные тросом ладони. Паганель снова заволновался: — Ну, что ты хотел этим доказать? Мальчишка! Седина в голову, а бес в ребро, да? Но папа незаметно лягнул Паганеля ногой, чтобы тот молчал... пока Дяди-Колина подкорка опять не вышла из повиновения. А через день мы отправились в главный наш поход по Шикотану на мыс «Край света». Сварщик Петя сказал нам, правда, что ничего такого исключитель