Сибирские огни, 1973, №6

Потом Паганель вытер пот со лба и сказал, что вообще-то не меша ло бы попробовать море. Однако лично ему с этим спешить, пожалуй, н стоит так как он все еще чувствует некоторую слабость. А лучше он те перь поспит. Сон на свежем воздухе, сказал Паганель, поставит его ноги. Приняв такое решение, он забрался в успевшую раскалиться палат ку и задраил за собой полог — на все двадцать четыре застежки... Мы с дядей Колей сразу осиротели. Я вдруг представила себе — как будто сверху посмотрела,— что во: сидим мы на этом узком мысу совсем одни, с трех сторон окруженньи водой, а все остальные люди где-то далеко-далеко позади нас. И не толь ко люди, но и дома, трамваи, голуби, магазины, телевизоры, цистернь с квасом и тележки мороженщиц. А впереди нас — только море и море до самой Японии, бесконечное и пустынное, если не считать папы, кото рый плавает в нем вот уже второй час крохотный и беззащитные словно пылинка в космосе. Когда я так подумала про папу, у меня даже мурашки по спине пр бежали. Наверное, дядя Коля почувствовал то же самое, потому что он ре ко вскочил и прикрикнул на меня: — Но-но, старуха! Надо действовать! Надо действовать, сказал дядя Коля, хлопотать, суетиться, приду мывать пусть даже необязательные дела — только так, видимо, и следу ет вести себя вдали от цивилизации. Нам, в частности, сказал дядя К ля, надо запастись пресной водой- Нарочно гремя и звякая, мы собрали все котелки, бидоны, фляжк: и отправились за водой. Но не успели мы сделать и двух шагов, как пут нам загородил сердитый дядька в грязно-белой рубахе навыпуск и с л патой в руках. Видать, дядька давно уже таился поблизости, дожидала когда мы ступим за пределы своего лагеря. — Ну шо? — грозно спросил он— Так и будем топтать картошку — Какую картошку? — растерялся дядя Коля. — Як какую?! — затрясся от возмущения дядька.— Як какую А ото шо? — он ткнул лопатой возле сапога.— Разуй глаза! Дядя Коля, низко пригнувшись, осмотрел, чуть ли не обнюхал пло: ный ковер из цветущей сурепки, пырея, еще какой-то травы и чести признался, что не видит здесь картошки. — А я не бачу, шо ты чоловик! — высокомерно сказал дядька. — Ну, хорошо, — сдался дядя Коля.— Раз здесь посажена картон ка, как вы утверждаете, мы будем ходить по меже. То есть, я хотел с зать, по обочине- И мы двинулись по меже, которая одновременно была и обочино: потому что проходила по краю скалистого обрыва, заросшего высоким: почти в человеческий рост лопухами. Под лопухами оказались незаметные сверху канавы и промоины, д- дя Коля то и дело оступался, нырял с головой в бурьян и раздраженн бормотал: — Ах, как мило!.. Чудесно!.. Проехать шесть тысяч километров. В чевать на рюкзаках. Голодать, нервничать, мерзнуть. Тонуть в Японско море! П ради чего?.. Чтобы услышать сакраментальную фразу: «Значн так и будем топтать картошку?» Кошмар! Где найти приют и отдохя вение? Когда мы вернулись с водой, посреди лагеря стоял еще не успевши обсохнуть папа, а у ног его, как на владивостокском толчке, был разл<